12 | LOSEV-LIBRARY.RU

Бюллетень. Номер восьмой.

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

День памяти А.Ф. Лосева: К 20-летию кончины (торжественное заседание 24 мая 2008 г.). Страница 12.

Стр.:[1], [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8], [9], [10], [11], 12, [13], [14], [15]

Однако хотя Лосев знаменует для нас другую эпоху (он «сослан в ХХ век», а Соловьев в XX веке не жил – жил в XIX веке и умер в последний год XIX столетия, в 1900-м), все-таки и Владимир Соловьев, и Лосев представляют собой ту культуру, которую Питирим Александрович Сорокин назвал идеалистической культурой, то есть средней, серединной, между сугубо прагматической, материальной культурой и культурой традиционной, традиционалистской, которая ничего не видит, кроме догматов, и витает в эмпиреях. С Соловьева эта идеалистическая культура. Как мне кажется, начинается с того, как кафедры философские восстанавливаются в университетах, как общество начинает понимать, что философия на что-нибудь да нужна, создаются первые общества, первые журналы философские. И это дает невероятный всплеск вообще гуманитарной культуры в России. Конечно, Иван Ильин или Алексей Федорович Лосев – философы более сложные, более филигранные, более тщательно промысливавшие то, о чем они думали, чем Владимир Соловьев. Это – понятно. Но не было бы ни Лосева, ни Ильина, если бы не было семидесятых, восьмидесятых годов, если бы не было Владимира Соловьева, если бы не было Лопатина, если бы не было Грота. Поэтому Соловьев открывает эту эпоху русской культуры, а Лосев ее как бы завершает. То цветение Серебряного века, когда Лосев учился в университете, был студентом, в 1915 г. окончив Московский университет, – это была замечательная культура. Она была не возвышенная какая-то, выспренная, витающая в облаках – она была очень трезво сочетающей прагматизм, умение что-то делать руками, головой, умение задавать самые серьезные, существенные вопросы об общественном идеале, например, о том, каким должно быть право. Не случайно Лосеву в Новочеркасске – в восьмом классе гимназии при окончании гимназии – дарят собрание сочинений Владимира Соловьева.

Можно ли себе представить, что сегодня у нас какой-нибудь школьник – в Новочеркасске ли, в Ельце ли – приходит писать ЕГЭ по русскому языку с тестами по «Анне Карениной»: «куда бросилась Анна Каренина: под поезд? под электричку?» – а ему дарят полное собрание Алексея Федоровича Лосева! (Смех в зале). Это – абсолютно абсурдная ситуация! В той философии образования, которая у нас складывается, когда нам говорят сегодня: «У нас в школах важна компетенция, знать ничего не нужно» – мне кажется, мы очень многое потеряли по отношению к той культуре, которая в России была, когда Лосев был молод. И в этом смысле, будучи сослан в ХХ век, он оказался рыцарем этой культуры, продолжая до конца своих дней воспитывать, учить своих учеников, которые сегодня сами уже маститые философы, а кого-то уже и нету с нами. Если мы и имеем какое-то право здесь появляться и выступать, то лишь на правах учеников Алексея Федоровича. Я себя считаю таковым. Несмотря на то, что Лосева никогда не встречал, с ним воочию не довелось пообщаться – опоздал… (Аплодисменты).

Е.А. Тахо-Годи: Дорогие друзья! До сих пор в основном говорили философы. Хотелось бы дать слово и филологам (Петр Васильевич был, можно сказать, исключением из этого правила). Я хотела бы пригласить выступить профессора РГГУ Ивана Андреевича Есаулова.

И.А. Есаулов: Буду краток. Двадцать лет назад мне казалось (самонадеянно казалось), что я больше понимаю путь Лосева, чем это мне представляется сейчас. Я думал, что какие-то основные вещи понятны. Сейчас я должен со смирением все-таки признать, что есть, вероятно, «тайна Лосева», которую (не сочтите это плагиатом) нам всем предстоит еще разгадывать. Спустя двадцать лет, я не вполне понимаю, как все-таки та энергия духовного сопротивления, которой Лосев, несомненно, обладал и которая, несомненно, являлась одним из движущих факторов его творчества, как эта энергия духовного сопротивления преобразилась не в разрушительную, а в совершенно созидательную силу? Это ведь – удивительное дело! Как все-таки человек, с таким, как я понимаю, страстным характером, очень живо реагирующий на буквально все в этой земной жизни и не желающий откладывать «на вечность», в ящик писать, чтобы потом когда-нибудь, лет через двести, может быть, напечатали его труды, – как он мог эту энергию трансформировать, преобразовать в именно такое, высокой пробы, философское творчество? И многие другие вещи теперь мне не так понятны, как это было двадцать лет назад. Каким образом у него, человека, который так систематично излагает свои философские, филологические и иные взгляды, в устной речи это преобразовывалось в такое просветительское, почти всем понятное, слово? Скажу так: видимо, все-таки при всем богатстве научного творчества, личность Лосева как человека, наверное, превышает вот эти тома его трудов! Иначе я это объяснить не могу. Это и называется тайной Лосева для меня! (Аплодисменты).

Стр.:[1], [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8], [9], [10], [11], 12, [13], [14], [15]







'







osd.ru




Instagram