7 | LOSEV-LIBRARY.RU

Бюллетень. Номер восьмой.

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

День памяти А.Ф. Лосева: К 20-летию кончины (торжественное заседание 24 мая 2008 г.). Страница 7.

Стр.:[1], [2], [3], [4], [5], [6], 7, [8], [9], [10], [11], [12], [13], [14], [15]

Сделать идеи, которыми жил Алексей Федорович, идеи русской философии понятными людям другой культуры – сложная задача, к решению которой за минувшие двадцать лет были сделаны лишь некоторые шаги. Прошла Лосевская конференция в Огайо в 2002 г. В 2008 г. ожидается конференция, посвященная Лосеву, в Бордо. Целый год изучают в Париже лосевскую «Диалектику мифа». Для исследователей, не только зарубежных, изучение Лосева – задача непростая. Но изучение было бы невозможно, если бы труды Алексея Федоровича не издавались. Мы пытались посчитать, сколько с 1988 г. было опубликовано работ Алексея Федоровича. И получается, что это – около пятисот публикаций за двадцать лет! Мы сами не ожидали, что так много. Причем это публикации не только отдельных работ, но и целых книг. Я рада, что среди выступающих есть люди, которые имели отношение к печатанию Лосева. Я хочу предоставить слово Борису Исаевичу Пружинину, который представляет журнал «Вопросы философии», журнал, который начал печатать материалы о Алексее Федоровиче в первый же год после кончины мыслителя. Первая такая публикация появилась в «Вопросах философии», если я не ошибаюсь, в 1988 г.

Б.И. Пружинин: Я прошу меня извинить за возможную сбивчивость того, что я буду сейчас говорить. Дело в том, что ночью я приехал с лихачевских чтений, утром у меня была четырехчасовая лекция, но, конечно, я должен быть прийти сюда, пришел и выступаю перед вами. Журнал «Вопросы философии» имеет отношение к публикации работ Лосева и о Лосеве. Это было и, конечно, будет продолжаться. Я думал, с чем мне прийти к вам, в эту аудиторию, о чем рассказывать. О вышедших работах рассуждать? Излагать свои незрелые соображения о Лосеве? Но я, честно говоря, не решаюсь на это в столь специальной, столь подготовленной аудитории.

Мне кажется, интереснее может быть другое. По журналу «Вопросы философии» (а я в нем работаю уже много лет) очень ясно видны некоторые вещи – по массиву публикаций, по их уровню, по тому, что пишут, кем интересуются. Так вот, даже судя по нашему журналу, совершенно очевидно и вопросов тут никаких нет, что Лосев – это история философии. Это человек, который нашел себе место в истории философии, и об этом месте можно сколько угодно спорить, но он – в ней! Он – в ней, как вся классика, как вся новейшая философия. Он – в истории философии, это бесспорно.

Еще интересное наблюдение можно сделать, но уже общего характера. Известна знаменитая формула: «Русская философия – прерванный полет». Поначалу ощущение этой прерванности (и у меня оно было, и в публикациях в журнале), что прервали – и надо немедленно восстановить! Это – для нас прервали. А теперь дали – и надо быстро договорить, надо опубликовать все работы. Это было правильно, было нужно. И пошла масса публикаций. «Вопросы философии», конечно, приняли в этом участие. Казалось, что, как только мы опубликуем, как откроет народ книжку Ильина, Лосева (Лосев не очень по конъектуре тогда был – тогда шли другого рода конъектурные работы – Бердяев), откроют и прочтут – и у нас на все вопросы будут ответы. Потом стал меняться характер публикаций. Начали понимать, что полет был прерван тогда, когда русские философы писали в каких-то условиях реальных, в каком-то контексте историческом, что надо понять еще, что они хотели сказать. Без контекста это совершенно невозможно. Сейчас пошли аналитические работы, анализ контекста. Потому что для того, чтобы понять, нужно соотнестись с этим, нужно понять, когда это говорилось, по какому поводу и зачем. На глазах происходит актуализация русской философии. Обсуждается на семинарах Ютты Шеррер, обсуждается на заседании Соловьевского семинара в Париже «Диалектика мифа». Обсуждаются работы, – по главам читают! У них же интерес, – они что-то ищут там, они ищут каких-то ответов в русской философии! В Бордо будет конференция. И очень интересная вещь в связи с этим выявляется. Я не знаю, согласится ли со мной аудитория, но мне так представляется: русская философия начинает проступать, благодаря такому анализу, как целостный феномен. Когда шли публикации, то было видно: есть люди, которые очень интересуются Лосевым; есть люди, которые Ильина читают и издают; есть люди, которые Шпетом занимаются и Шпета издают. А вот сейчас возникает ощущение необходимости целостного восприятия этого всего, потому что прерванный полет означает, что они что-то не договорили, им что-то не дали сказать! И вот это «что-то» проступает в тематическом единстве русской философии, в тех темах, которые обсуждали русские философы, в том, что их беспокоило.

Я специально сейчас не о Лосеве говорю, хотя он тоже к этому имеет отношение. Вот возьмем семиотику, коммуникацию. Ведь это в России начиналось: Флоренский интересовался, Лосев «Философию имени» писал... Это где-то здесь зарождалось! А как было воспринято на Западе? Об этом можно с горестью рассуждать. А речь, как мне кажется, главным образом, шла о некоторой иной форме общения, общежития. Не система коммуникаций, а какое-то понимание общения – вот то, что выражается непереводимым на западные языки термином «соборность».

Стр.:[1], [2], [3], [4], [5], [6], 7, [8], [9], [10], [11], [12], [13], [14], [15]







'







osd.ru




Instagram