Бюллетень. Выпуск пятнадцатый. Из архива

А. Ф. Лосев. «Логика чистого познания» Г. Когена и неоплатонизм

(продолжение) (начало см. Вып. 13)

§8 §9 §10 §11 §12 §13 §14 §15 окончание

7. «Суждение тождества» и «суждение противоречия». Коген, Плотин, Гегель

Возвращаясь к Логике Когена, необходимо напомнить, что «суждение происхождения» разрабатывается в ее отделе «Суждение законов мысли», составляя первую часть этого отдела, где второй является «суждение тождества», а третьей — «суждение противоречия». Для понимания всей Логики Когена, равно как и его философско-математического учения, эти главы имеют большое значение, так как все вышеупомянутые особенности Логики Когена выступают здесь с не меньшей выпуклостью. Излагать <содержание> этих отделов подробно я не буду, хотя и укажу на некоторые более любопытные стороны.

В рассуждениях о «тождестве» стоит отметить, прежде всего, и здесь сознательную опору на Платона: он отождествляет «идею» с «тождеством»; «А есть А» есть символ не только определимости, но и — определенности, т. е. того, без чего идея не существует [38]. Тождество есть, далее, то, что нельзя смешивать ни с предложением, ни с соединением (напр<имер>, подлежащего со сказуемым), ни с представлением (ведущим к понятию «ассоциации»), хотя все эти моменты, несомненно, латентно содержатся в «тождестве». Тождество есть нечто гораздо более первоначальное и основное, чем все эти производные моменты[39]. «Тождество» не есть также и «подобие»[40]. Наконец, весьма важно иметь отчетливое представление об отношении «тождества» к «непрерывности». «Непрерывность является порукой для связи элемента с его происхождением. Напротив того, тождество обеспечивает связь элемента в самом себе, — несмотря на различие, несмотря на множественность его явлений в представлениях сознания». «Соответственно с этим, если бы элемент не был порождаем из своего происхождения, не был бы обоснован в непрерывности, тогда, во всяком случае, не было бы никакой разницы между тождеством и подобием. Тогда утверждение, во всяком случае, не могло бы иметь более глубокого и более самобытного значения, чем [простое] соединение. Тогда в математическом естествознании шла бы речь исключительно и окончательно именно только о вещах ощущения, не о предметах, которые были бы порождаемы в единстве познания. Так познаём мы в значении утверждения как тождества всю внутреннюю связь проблемы чистого познания. Содержание суждения, которое порождается благодаря непрерывности в суждении происхождения, можно удостоверить при помощи аффирмации. Такое удостоверение доставляется тождеством, так как его не может дать никакое сравнение, [если оно — только сравнение]. И для соединения именно это удостоверение есть искомая отдушина. Утверждение так же мало может быть соединением, как подобие — тождеством»[41].

В главе о «суждении противоречия» важно для нас отметить, прежде всего, с новой энергией проводимое различение «ничто» (Nicht) и «не-нечто» (Nichts). Подчеркивается, что это не есть утверждение некоего не-бытия, некоего мнимого существования, но что это имеет единственный смысл быть происхождением для нечто (Ursprungs-Etwas), быть оформлением все того же «нечто» (а не какого-то «ничто»)[42]. Отсюда и «суждение противоречия». Как закон тождества не есть соединение каких-то двух моментов, но нечто самобытное и самостоятельное, так и в «суждении противоречия» не имеется в виду каких-то двух, которые бы тут разъединялись. Тут все время идет речь только о том же самом А[43]. «Удостоверение тождества против опасности не-А, — таков смысл отрицания»[44]. «Обычно мыслят противоречие так, как будто бы оно присоединялось к содержанию суждения. Противоречие, однако, ни в коем случае не есть такой момент в содержании мысли. Скорее его нужно понимать как деятельность суждения» [45]. Отрицание, далее, не есть и просто исключение, отбрасывание, как и утверждение не есть просто соединение[46]; оно не есть и обязательно недостаток или ущерб. Роль этого отрицания — чисто положительная в обосновании ценности гипотезиса[47], хотя то же и есть обоснование возможности лжи. Противоречие находится во внутренней связи с непрерывностью. Они взаимно предполагают друг друга[48].

Тождество, противоречие и непрерывность суть три важнейшие вида суждений. Через их совокупное действие появляется то, что является уже конкретным достижением логики чистого познания, это — качество. «Порождение чистого мышления не может начаться с самой вещи; так же мало может оно начаться с сущего. Из кажущегося «не-нечто» (Nichts) должно быть выведено «нечто», чтобы воспринять истинное происхождение. В этом происхождении и лежит источник качества»[4]9. Качество и есть основа мышления. Качество нужно понимать не как то или иное свойство тела или предмета, не как сущее как таковое. Оно означает «свойство чистого мышления в его методическом поведении». Следовательно, также и чистое мышление имеет качество. Это не есть какое-нибудь неточное, неопределенное общее свойство суждения, но — нечто совершенно ясное и определенное: оно есть эти три рода суждений, предмет суждений тождества, противоречия и непрерывности. Это — первый шаг мысли, основание всего мышления. «До качества нет ни тела, ни предмета, ни бытия. Так становится значение <обрыв нижней части страницы рукописи, утрачено примерно 7 строк текста> качество яснейшим предметом: ему не предшествует также и никакое бытие». «До него нет никакого бытия, никакого предмета, никакого познания. Но всякое бытие, всякий предмет, всякое чистое познание — через него и из него»[50].

Заметим ко всему этому, что все моменты, входящие в смысловой состав качества, трактуются Когеном не как категории, но как законы мысли, ввиду их основополагающей природы, функционирующей в мысли. Отсюда, «суждение происхождения» есть также «мыслительный закон», хотя и более высокий. «Суждение происхождения», которое лежит в основе этих более частных законов и есть то, специализацией чего они являются, оказывается, по Когену, мыслительным законом самих мыслительных законов (das Denkgesetz der Denkgesetze) [51].

В заключение этого отдела, не мешает отдать себе отчет в Когеновском «качестве» в историко-философском отношении. Сразу же видно, что как Гегелево «Qualitat», это отнюдь не то, что Плотин называет качеством. Вспомним, что Плотиново качество есть чувственно ознаменованный эйдос. Гегелево и Когеново качество, наоборот, есть эйдетическая, смысловая характеристика эйдоса. Следовательно, Когеново «Qualitat» мы также будем переводить по-Плотиновски не ποιότης, но — ὄν, или ἕν ὄν, или даже εῗδος. Так отграничивается Коген от Плотина. Как же теперь отграничивается <он> от Гегеля? У Гегеля качество предполагает 1) бытие, 2) тубытие и 3) для-себя-бытие, причем первый момент, как помним, составляется из чистого бытия и становления, второй момент есть ипостасийное полагание бытия, а третий вносит различенность (едино-множественность) в ипостасийно положенное бытие. Ясно, что Гегелево «качество», хотя и сложнее выражено, чем у Когена, является, однако, по существу тем же самым. У Когена качество составляется из трех моментов, — тождества, противоречия и непрерывности, причем им предшествует и их порождает принцип происхождения. Если этот последний с точки зрения Гегеля нужно было бы отнести в сферу первоначального становления, дающего, в соединении с чистым ничто, категорию тубытия (как мы видели, у Когена принцип происхождения также не мыслим без «ничто»), то «тождество» и «противоречие», очевидно, совпадает с Гегелевым «для-себя-бытием», функция которого <-> тоже быть множественно-единым. Заметим, «тождество» и «различие» в полной форме появляется не в сфере «качество», но в сфере «сущность», или смысла. Однако, и у Когена то «тождество» и то «противоречие», о которых он говорит в кратко изложенной выше главе о «суждении законов мысли», отнюдь не является конструкцией категорий. Мы только что указали на то, что он их мыслит как основополагающие законы мысли. Таким образом, есть возможность сблизить Когеново рассуждение о «тождестве» и «противоречии» с Гегелевым «для-себя-бытием». Но тогда существенной разницы между Когеном и Гегелем в учении о «качестве» не окажется (кроме общего отличия неокантианства от гегелианства, — отсутствия тщательно проводимой диалектической антиномики и синтетики).

Теперь, наконец, мы подошли вплотную к трактованию у Когена проблемы «количества» и вместе с тем ко всему его философско-математическому учению.

---

38 Cohen H. System der Philosophie. T. 1: Logik der reinen Erkenntniss. — Berlin. 1902> [Нумерация сносок дана по рукописи. — В. Т.]

39 <...>

40 <...>

41 {S. 86, 86—87}

42 {S. 87}

43 <...>

44 <...>

45 <...>

46 <...>

47 <...>

48 <...>

49 <...>

50 {S. 101}

51 <...>

§8 §9 §10 §11 §12 §13 §14 §15 окончание

К содержанию Бюллетеня

Из архива

Вы можете скачать Пятнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/