Русская философия

А.Ф. Лосев. Страница 5.

Стр.: [1], [2], [3], [4], 5

Исходя из этого положения, Лосев отрицает сколь бы то ни было принципиальную значимость той границы, которая вслед за Фердинандом де Соссюром обычно мыслится между системой языка и речи, признавая, однако, логическую правомерность такого разделения и связанные с ним технические удобства, стимулировавшие появление новых исследовательских методов в языкознании. Системные языковые значения (лексические и грамматические) не являются, по Лосеву, чистым отражением логических законов выявления сущности в человеческом разуме (как это чаще всего понимается в неокантианстве), не являются они также и чистым описанием интеллектуально-интуитивной данности статичных смысловых структур без всякого объяснения их связи с сущностью (как это мыслится в феноменологии).

Системные языковые значения несут в себе наряду с этими моментами и обязательный момент интерпретативности (т.е. аксиологические, мифологические, коммуникативные и др. нюансы), и соответственно система любого языка есть, по Лосеву, специфическая система миропонимания. Казалось бы, принципиальный реализм имяславия сменился здесь релятивизмом типа гипотезы Сепира-Уорфа, однако в лингвистической теории Лосева этого не происходит вследствие ее установки на фундаментальную для Лосева константу — принципиальный персонализм.

Та свобода, которой человек обладает в сфере "речи", может, по Лосеву, не только усиливать системную относительность языковых значений, но и погашать ее за счет их речевой переинтерпретации. Интерпретативность может быть преодолена только интерпретацией же, и сделать это может только человек как автор реальной речи, как реальный участник коммуникативного акта. Это положение напоминает тезис о примате синтаксиса над лексической семантикой, однако такое его понимание не было бы адекватно лосевской мысли и имяславию в целом, т.к. между именованием и синтаксисом в имяславии не мыслится никакой непреодолимой границы (само имя рассматривается здесь как свернутое предложение трехчастной структуры: подлежащее, связка и предикат; в наиболее отчетливом виде эта сторона имяславия была разработана Булгаковым).

Для Лосева именование и синтаксис есть частные случаи более общей категории — коммуникации, и как таковые они не только сопоставимы, но способны к взаимной трансформации. Определенный приоритет имени сохраняется Лосевым и здесь, но имя понимается при этом не в лингвистическом, а в философском смысле: как процесс самоименования сущности, обеспечивающий ее явленность и ограничивающий агностические потенции языка. Давая обзор исторических типов предложения, Лосев выделяет в качестве наиболее способного к переинтерпретации тип именного предложения, в котором явление сущности, плененное языковой плотью на уровне системы языка, освобождается от нее на уровне синтаксиса в реальной речи.

Проявительные функции имени берет здесь на себя именительный падеж или, что существенно, подлежащее как таковое. Так как в синтаксической роли подлежащего может выступать любая часть речи вплоть до наречия или междометия, то в синтаксисе интерпретативный диктат грамматики отступает, а коммуникативный смысл сообщения может становиться косвенным, т.е. содержательно независимым от чувственной плоти языка, хотя он и будет продолжать передаваться именно с ее помощью. В случае же своей независимости от языковой плоти коммуникативный смысл получает возможность стать звеном в той энергетической символической "цепочке", которая исходит от Первосущности или восходит к Ней (см. Двойной символ). Лингвистическая теория Лосева, таким образом, смыкается с его имяславской богословской концепцией.

Общая религиозно-философская концепция Лосева способствовала разработке им оригинальных собственно научных теорий и в других гуманитарных областях. Среди них типологическая и историческая систематизация философских категорий; диалектическая теория основ математики; общая теория художественных форм; частные эстетические концепции (например, вошедшая в консерваторские курсы концепция музыкального бытия); аксиоматика знака; теория стиля и др. Как и в лингвистической концепции, связь этих теорий и религиозной позиции Лосева не лежит "на поверхности", но вскрывается лишь в их глубинных смысловых пластах: в диалектической подоснове, аксиологии и телеологии. Связь эта становится доступной для анализа только в том случае, если иметь в виду специфически лосевскую интерпретацию платонизма и имяславия.

Осознавая определенную стилистическую "непрозрачность" своего языка, Лосев пишет в конце жизни книгу "Владимир Соловьев и его время", которая может служить своего рода компасом для более точной ориентации в его собственных текстах. Последовательно обрисовывая контуры той ведущей отсчет от Вл. Соловьева платонической традиции, приверженцем которой он всегда оставался, Лосев отчетливо фиксирует здесь и те пункты, по которым он принципиально не согласен с Вл. Соловьевым (нечеткое разведение тварной и нетварной Софии, отсутствие эксплицитной связи платонических интуиций с символизмом и т.д.).

Соч.: Античная мифология в ее историческом развитии, 1957; Античная музыкальная эстетика, 1961; Введение в общую теорию языковых моделей, 1968; Проблема символа и реалистическое искусство, 1976; Античная философия истории, 1977; Эстетика Возрождения, 1978; Знак. Символ. Миф, 1982; Языковая структура, 1983; Владимир Соловьев и его время, 1990; и др.

Лит.: Франк С.Л. Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия. Париж, 1956; Зеньковский В.В. История русской философии. Париж, 1950. Т. 2, ч. IV; Лосский Н.О. История русской философии. М., 1994; Аверинцев С.С. Памяти учителя // Контекст-1990. М., 1990; Его же: Мировоззренческий стиль: Подступы к явлению Лосева // В.Ф. 1993. №9; Тахо-Годи А.А. А.Ф. Лосев: Жизнь и творчество // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991; Я — Лосев // Москва. 1992. № 9-10; Хоружий С.С. Арьергардный бой: Мысль и миф Алексея Лосева // ВФ. 1992. № 10; Бибихин В.В. Из рассказов А.Ф. Лосева // Начала. 1993. № 2; Гоготишвили Л.А. Религиозно-философский статус языка // Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993; Абсолютный Миф Алексея Лосева (Дискуссионный сборник) // Начала. 1994. № 1—2.

Л. Гоготишвили

Стр.: [1], [2], [3], [4], 5

Русская философия

• Н. Бердяев

• С. Булгаков

• И. Ильин

• Л. Карсавин

• П. Кропоткин

• А. Лосев

• Н. Лосский

• В. Розанов

• В. Соловьев

• Е. Трубецкой

• С. Трубецкой

• П. Флоренский

• С. Франк

• Л. Шестов

• Г. Шпет

• В Эрн

  
  

• СЕМИНАР «РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ»

• Альманах «София»