Бюллетень. Номер седьмой.

Наши публикации

Л.Н. Столович

Античный космос Максимилиана Волошина. Страница 7.

Античность как идеал

Выше была предпринята попытка показать, как исторический античный космос стал античным космосом Волошина. В чем состоял смысл этой трансформации?

Певец Киммерии не был ученым исследователем античности, подобно Иванову. Но его обширные знания вполне позволяли ему знать подлинную античность и представлять ее в исторической перспективе. Примером этого является текст лекции Волошина «Отцеубийство в античной и христианской трагедии (Братья Карамазовы и Эдип-царь)» (1911) , а также статьи «Братья Карамазовы в постановке Московского художественного театра» (1910) и «Русская трагедия возникает из Достоевского» (1913) . Волошин проводит параллели между трагическими мифами, существовавшими в античности и воплощенными в русской литературе: «В Толстом и Достоевском мы найдем весь цикл трагических мифов, на почве которых может возникнуть русская трагедия. Мы даже можем проследить известный параллелизм между основными эллинскими мифами и мифами, заложенными в нашем романе. Разве “Война и мир” не может послужить для русского театра тем, чем “Троянская война” послужила для эллинского? В “Анне Карениной” мы можем прозревать прообраз нашей “Федры”.

“Преступление и наказание” может послужить нам “Орестейей”, в “Бесах” можно почувствовать трагическую атмосферу “Семи против Фив”. Наконец, несомненно, что судьба Атридов выражена в “Братьях Карамазовых” и что трагедия Эдипа созвучна трагедии Ивана Карамазова» .

Автор этого высказывания оговаривается, что его сравнения произвольны, они «только уподобление, а не аналогия» и что речь идет «только о характере трагического пафоса в самом широком смысле слова» . Но, тем не менее, такие сопоставления не беспочвенны. Они свидетельствуют о существовании неких архетипов, как сказал бы Юнг, труды которого об архетипах вышли только в 1912 г. На материале сопоставления мифа об Эдипе и «Братьев Карамазовых» Волошин показывает свое понимания различия между древнегреческим и современным мифом. Я не буду сейчас пересказывать концепцию Волошина романа Достоевского . Возможно, она не бесспорна. Однако важно подчеркнуть исторический взгляд Волошина на античность. Правда, и собственно античный Эдип вошел в мир поэта, когда он писал в стихотворении «Кровь» (1906 или 1907), посвященном Иванову, где лирический герой обращается к образу живущего в его крови «слепому Двойнику»:

Зачем во тьму кровосмешений,

К соприкасаньям алых жал

Меня – Эдипа, ты послал

Искать зловещих откровений?

(«М.В.-1995», с. 110).

Античное миропонимание, представленное в творениях Платона, сохраняет для Волошина значение идеала, противопоставленного современности. В ночь с 14 на 15 февраля 1907 г. на «башне» Иванова проходило обсуждение, как в платоновском «Пире», проблемы Эроса, в процессе которого выступали сам «хозяин» башенных «сред», Бердяев, Белый, Зелинский, Луначарский, а также Волошин. 27 февраля последний прочел лекцию «Пути Эроса» в Московском литературно-художественном кружке. В архиве Волошина сохранились тезисы этой лекции, выписки и заметки, сделанные при чтении «Пира» Платона, и сам написанный текст лекции «Пути Эроса (Мысли и комментарии к Платонову “Пиру”)».

Волошин вполне сочувственно излагает мысли об Эросе Диотимы-Пророчицы, запечатленные в «Пире» Платона, называя их «Нагорной проповедью» путей Эротовых. Цитируя и пересказывая «Пир», лектор намечает вехи этих путей: любовь к одному телу → любовь ко всем прекрасным телам → от тел к прекрасным деяниям → «красоту души следует считать более возвышенной, чем красоту тела» → постижение того, что «красота всюду одного порядка» → «видеть только одну науку – науку Красоты» . «Истинный путь Эроса – цитирует Волошин Платона, – это, начав с красот земных, подняться до красоты вечной».

И вот такое антично-платоновское понимание Эроса, из которого исходит Волошин, по его мнению, деформировано позднейшей христианской и индивидуалистической концепциями:

«Наше чувство, воспитанное одновременно на двух противоположных доктринах, из которых одна – христианская – требует презрения к чувственности, а другая, индивидуалистическая, проповедует искания, изысканности, дерзания и опыты в области пола, наше морально чувство с трудом улавливает ту логическую нить, которая связывает переход от любви к одному телу ‹к любви› ко многим прекрасным телам, от тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям и от знаний к созерцанию Вечной красоты. То, что было для эллина связано в единую цепь, для нас распалось на отдельные звенья, и отдельные звенья в различных системах нашей морали соединились в сочетания, с точки зрения Платона, произвольные и лишенные внутреннего смысла.

• Наши публикации

  

• Содержание бюллетеня

Вы можете скачать Седьмой выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/