Бюллетень. Номер шестой. Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева».

В.П. Троицкий. Семинар «Русская философия (традиция и современность)». Хроника. Февраль – апрель 2007 г. Страница 1.

Стр.: 1, [2]

ЗАСЕДАНИЕ № 32 (12 апреля 2007 г.)

Докладчик: Наталия Анатольевна Ваганова (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет).

Тема: Иван Сусанин на пути в Китеж. (Метафизика и историософия русской музыкальной драмы).

Председательствующий: А.Н. Паршин.

Участвовали: Антонов К.М., Архангельская С.Л., Батурина А.А., Березовская О.Б., Бойкова Н.В., Боянова Н.В., Буренков М.А., Ваганова Д.М., Витте М.Л., Голда Л.А., Гуторов В.А., Демидов С.С., Демушкин С.П., Домбровская Г.В., Жаданова В.В., Зайцев В.А., Зайцев О.Ю., Иванова Евг.В., Иванова Ел.В., Клеопов Д.А., Козырев А.П., Коломийцева Н.М., Конча Л.И., Крюкова Н.В., Кудрин В.Б., Макарова А.Л., Можеитов, Моров В.Г., Нестерова Л.И., Палиевский П.В., Пантелеев А.В., Перевертень Т.А., Петрова Л.А., Петрова С.С., Погачар Т.И., Попова Е.А., Резвых Т.Н., Резниченко А.И., Рожнов В.С., Романова О.А., Смирнов Г.В., Спиридонова Г.П., Теренецкий Л.Н., Троицкий В.П., Федотов А.М., Филиппов А.А., Филиппова В.К., Царегородцев С.Г., Чехонадский А.Н., Шишкин И.М., Юргенсон Е.Н. Всего: 51 человек.

Тезисы доклада: Затронуты проблемы генезиса и репрезентации в разных формах интеллектуальной и художественной культуры такого феномена, который по традиции можно назвать «духом эпохи», в более прикладном значении – «идеосферой», а в плане общественно-историческом – «идейными движениями» века. В предлагаемом выступлении эта проблема рассматривается в связи с очевидным параллелизмом некоторых идей, проблем, образов, тем и сюжетов, нашедших, с одной стороны, воплощение в русской музыке, с другой – явившихся предметом осмысления русскими философами.

На подобный параллелизм явлений культуры обратил внимание еще Эрвин Панофский, писавший в статье «Готическая архитектура и схоластика», что историки философии порой приходят к необходимости рассматривать свой предмет в соответствии с периодизацией, существующей в истории искусства. Однако Панофский, судя по всему, не сомневался, что исторически вектор распространения идей всегда направлен от философии к искусству и что именно интеллектуальная сфера диктует формы художественного творчества, короче говоря, что заказчик – всегда «рацио». С этим тезисом можно согласиться, но лишь по отношению к тем «хорошо различимым отрезкам времени» (а иногда и не так хорошо), в которых ясно реконструируется прямая статусная связь между программами богословско-литургическими и иконографическими. Когда, например, в рамках догматических споров складывается богословие образа, а его художественная реализация – икона – становится словно бы печатью, скрепляющей соборные решения церкви. В подобные периоды, как писал Панофский, творцам готических соборов – этих «сумм теологии» в камне, – действительно вовсе не обязательно читать труды Фомы Аквинского, когда есть другие, более непосредственные и прямые пути взаимодействия богословских и художественных форм мышления.

Но как быть, если параллелизм эмпирически наблюдается, а статусное соподчинение рационального и художественного отсутствует? Пифагор, допустим, «надиктовал» Поликлету его «Канон». Но не создатель ли фронтонов храма Зевса в Олимпии открыл Анкасагору: «пришел Ум и все расставил по своим местам»? «Декарт и классицизм», «Паскаль и барокко», «Гегель и Бетховен»– темы известные, но кто, кому и что здесь внушал?

Между русской философией и русской музыкой классического периода, т.е. XIX – начала XX веков, подобный параллелизм обнаруживается с достаточной ясностью. Достойно удивления, что и рождаются они практически одновременно, если учитывать «официальные» даты обнародования тех произведений, которые по традиции считаются основополагающими в обеих сферах. Публикация первого «Философического письма» Чаадаева в московском журнале «Телескоп»– октябрь 1836 года. Премьера «Жизни за царя» Глинки в Петербурге – декабрь 1836 г. Опера явилась здесь одновременно и антитезой чаадаевской идее и параллелью пушкинского ей ответа. Пушкин и Глинка были хорошо знакомы, история их творческих взаимоотношений хрестоматийно известна. Однако наибольший параллелизм, даже прямое совпадение «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») обнаруживает с идеями славянофилов. Опера является, по сути, их художественно совершенным музыкальным воплощением. При этом никакого влияния ни Глинка на славянофилов (Хомяков впервые услышал оперу через 8 лет после премьеры), ни славянофилы (выступившие с отчетливой идейной программой позже) на Глинку не имели.

В параллели «Глинка – славянофилы» прямые все же пересеклись: Хомяков написал о своих впечатлениях об опере краткую, но весьма содержательную статью. Однако далеко не во всех случаях подобные встречи имели место. Наиболее «скандальным» (но не единственным) примером является опера Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже», практически полностью проигнорированная его современниками – философской и философствующей интеллигенцией, обратившейся в начале XX века к поискам «иного царства», «незримого града», но не заметившей гениального художественного воплощения предмета своих исканий.

Стр.: 1, [2]

• Заседание № 29 (8 февраля 2007 г.)

• Заседание № 30 (15 марта 2007 г.)

• Заседание № 31 (29 марта 2007 г.)

• Заседание № 33 (24 апреля 2007 г.)

  

• Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

• Содержание бюллетеня