История домов в воспоминаниях жителей Арбата

Воспоминания Александра Евгеньевича Шапошникова. 15 февраля 2010 года. Страница 4.

Стр.: [1], [2], [3], 4, [5], [6], [7], [8], [9]

Обычно я забирался под рояль, усаживался на шкуру волка (подарок «дяди Людвига», обрусевшего немца и заядлого охотника) и занимался своими делами, не путаясь под ногами взрослых.
Огромная клыкастая голова волка хорошо гармонировала с коллекциями бабочек, гербариями растений и другими экспонатами, отражавшими естественнонаучную направленность интересов моих родителей. В нашей комнате всегда находилось место для представителей животного мира — млекопитающих, птиц, пресмыкающихся.
Членами сразу двух семейств — Шапошниковых и Лапшиных — становились кошки. Территориальных границ внутри квартиры они не признавали. Так, одна из кошек, опекаемых Лапшиными, облюбовала ящик нашего комода как наиболее удобное место для появления своего потомства. Она же, возвращаясь утром после ночных прогулок, влезала по наружной стене, цепляясь за бревна и остатки штукатурки, к нашему окну и начинала требовательно мяукать, дожидаясь того момента, когда кто-нибудь на нее посмотрит. Затем она спрыгивала вниз и поднималась по лестнице на площадку 2-го этажа, будучи совершенно уверенной в том, что ее впустят в квартиру.
Белых крыс нам приручить не удалось. Они стали пожирать друг друга (хотя, казалось бы, питанием были обеспечены).
Наиболее спокойными жильцами оказались рыбки. Требовалось лишь следить за чистотой воды в аквариуме и регулярно снабжать рыбок не только сухим кормом (бросать рыбкам крошки хлеба не рекомендовалось), но и мотылем.
В понравившемся мне стихотворении Агнии Барто «Снегирь» есть такие строчки:

На Арбате, в магазине,
За окном устроен сад.
Там летает голубь синий,
Снегири в саду свистят.

Мне не пришлось, как мальчику из этого стихотворения, не драться с девчонками (кстати, не считая одного случая, я с ними не дрался) и «быть хорошим» для того, чтобы родители купили для меня снегиря (несмотря на то, что и у них было «в кармане по дыре»). Но прожил снегирь в специально приобретенной для него клетке недолго. Та же участь постигла и овсянку, которую я накормил овсом, взятым из гербария.
Долгое время жила у нас черепаха, которая свободно путешествовала по комнате, совершенно не беспокоясь о том, что на нее кто-нибудь наступит. Ела из рук смоченные в молоке кусочки засохшего белого хлеба, капустные листья. Защитная реакция (втягивание головы и ног под панцирь) у нее отсутствовала: она как будто знала, что никто не думает причинить ей боль. Мне она позволяла гладить ее по голове.
Общаясь с «братьями меньшими», я проникался глубокой уверенностью в общности всего живого на Земле, в возможность взаимопонимания между людьми и животными.

В тени гильотины (1937 год)

По данным, приведенным Н.С. Хрущевым в июне 1957 г. на Пленуме ЦК КПСС, за 1937—1938 гг. было арестовано свыше 1, 5 млн. чел., из них 680 692 — расстреляны. Среди жертв «большого террора» оказались и две ключевые для нашего семейства фигуры — политический деятель, один из идеологов сменовеховства Николай Васильевич Устрялов (1890—1937) и маршал Михаил Николаевич Тухачевский (1893—1937). Об участии этих людей в жизни нашей семьи я постараюсь рассказать, опираясь на неопубликованные записки моей матери и собственные воспоминания.
Николай Васильевич Устрялов был двоюродным братом моей матери. Вернувшись в 1935 г. в СССР из эмиграции, он поселился в Москве и стал бывать у нас, заходя по родственному, без предупреждений. Как-то Екатерина Григорьевна, оставив его в нашей комнате беседующим с моим отцом (речь шла о политике и нравственности), пошла в булочную, чтобы купить что-нибудь к чаю. Возвращаясь, она увидела, как какой-то человек, стоящий на прислоненных к стене дома ящиках (которые, очевидно, он же и притащил) буквально прилип к нашему окну, стараясь услышать то, о чем беседовали Николай Васильевич и мой отец. Разумеется, моя мать не стала ему мешать в этом занятии. О том, что за Николаем Васильевичем следят, она знала (об этом ее предупредила Наталия Сергеевна Устрялова — жена Николая Васильевича). Знала она и о том, что комнаты Устряловых в доме НКПС прослушиваются и поэтому говорить в них надо с сугубой осторожностью.
Появление Николая Васильевича в нашей комнате меня нервировало: я начинал «плакать» (по выражению Устрялова) или «кукситься» (по более точному, как мне кажется, определению моей сестры). «Катишь!» — недоуменно спрашивал Николай Васильевич мою мать, поглядывая на меня с доброжелательным любопытством. — «Почему он у тебя все время плачет?». Действительно, почему? Неужели я предчувствовал ту участь, которая его ожидала?
Как вспоминала моя мать, Николай Васильевич попросил ее познакомить его с М.Н. Тухачевским (Екатерина Григорьевна три года — с 1935 по 1937 — давала уроки дочери маршала — Светлане). Эта просьба была передана по назначению. Михаил Николаевич ответил, что он всегда готов встретиться с Устряловым. Из протокола допроса Н.В. Устрялова видно, что эта встреча состоялась и что ее организатором выступил сам Тухачевский.
На допросе Н.В. Устрялов намеренно подчеркивал полную аполитичность моей матери: «пожилая женщина, лет пятидесяти, совершенно аполитична, думающая только о своих детях» (замечу, что ей тогда было не 50, а только 41 год). В то же время он отметил, что Тухачевский доволен преподаванием моей матери.
О характере взаимоотношений Екатерины Григорьевны с семьей Тухачевского говорится в следующем моем стихотворении:

В машине маршала

Первого мая — вот было событье!
Звонят. Шофер предлагает собраться
Без промедленья, на улицу выйти
Чтоб по Москве с ветерком мне промчаться.
Тут и Светлана пришла к нам с цветами
(«Нина Евгеньевна ждет нас в машине»).
Это экспромт. Неожиданность. Мама
Все ж проводила меня к лимузину.
Я же, довольный, залез на сиденье.
Света смеялась. А тень гильотины
К нам подбиралась сквозь флагов кипенье,
Песен и маршей живые картины.
Город верхушками зданий понесся.
Весь провалившись в подушки из кожи
Мало что видел я в праздничном кроссе.
Скромно молчал. Вел себя осторожно.
«Что ж, принимайте сокровище ваше» —
Нина Евгеньевна маме сказала.
Та в ожиданьи теракта уставши
Вздох облегченья и не скрывала.

Стр.: [1], [2], [3], 4, [5], [6], [7], [8], [9]

• История домов в воспоминаниях жителей Арбата

• Память Арбата

• Арбат