Бюллетень. Номер шестой. Наши публикации.

В.В. Емельянов. Значение «Истории античной эстетики» для исследования философии и культуры Востока (реплика на круглом столе IV Философского конгресса). Страница 3.

Стр.: [1], [2], 3, [4]

Если над всяким единичным, партийно-групповым или национальным началом возвышается нечто более общее и значительное, если мир представляет собой диалектическое единство материального и идеального, – нет никакого смысла выводить законы мироздания из чего-то, что будет отличаться от мироздания по масштабу. Если классовая борьба есть только частное проявление культуры в определенное время – абсурдно выводить историю человечества во все века из классовой борьбы. Если древний мир не знает борьбы наций – ошибочно говорить о вечности национальных различий. В своей методологии Лосев предстает абсолютным гуманистом, преодолевающим множество различий и противоречий с помощью правильного представления о месте человека и человеческого общества в истории. Но интересно, что такое представление оказывается возможным только на основе философии положительного всеединства, т.е. общая методология научного исследования строится вовсе не на научном, а на религиозно-философском основании.

Метод ИАЭ должен послужить маяком для исследователей восточной философии и предфилософии.

В связи с этим, во-первых, нужно попытаться определить степень универсальности предложенных Лосевым характеристик античного типа культуры. Для этого необходимо найти оппозиции к этим характеристикам и задать к определениям Лосева вопросы уточняющего характера. Если для античности характерны эйдологизм, космологизм, аисторизм, диалектика, рассудочный восторг, вечное возвращение, героизм и фатализм, то должны существовать культуры с присущими им противоположными чертами. Например, оппозицией космологизму (Греция, Индия) должен быть антропологизм (Рим), оппозицией рассудочному восторгу – эмоциональный восторг (Шумер), оппозицией аисторизму (Греция, Индия)– историзм (Египет, Китай, Израиль), оппозицией вечному возвращению (Шумер, Греция)– представление о линейном времени (Вавилон, Израиль). Должны существовать оппозиции и эйдологизму, и диалектике. Оппозицией героизму в системе самого Лосева является хтонизм. То есть, должна быть разработана таблица категорий, при помощи которых может характеризоваться любой тип культуры. Для востоковедения такого рода типизация имела бы большое значение.

Во-вторых, отталкиваясь от специфики изученного Лосевым материала, следует определить специфику восточной мысли. В отличие от античности, восточные философские категории рождались из ритуально-мифологических конструкций, непосредственно связанных с календарными и иными ритуалами. И первым этапом развития мышления в этих обществах нужно признать синкретическое действо, в котором слово было только составной частью и не сопровождалось рефлексией. На втором этапе появляется мифологическое комментирование ритуала как в форме литературных текстов, так и в форме специальной комментаторской литературы. На третьем этапе возникает философская традиция, в которой категории по-разному применяются различными школами и авторами [9].

В-третьих, интересным примером частичного применения лосевского метода (хотя А.Ф. Лосев и не упомянут в данном издании) является сборник «Универсалии восточных культур» (М; 2001). В его теоретических статьях дан обзор важнейших категорий каждой национальной культуры Востока (они названы здесь культурными универсалиями), а в справочной части даны словарные статьи по каждой категории, в которых указан ее буквальный перевод, связь с ритуалом, употребление в мифологии и основные значения в философских текстах. Но, в отличие от ИАЭ, мы не видим подробного филологического анализа категории, ее рассмотрения в исторической динамике и попытки ее современного философского осмысления (исключением является только статья А.В. Смирнова [10]).

---

[9] Там же. С. 14–41.

[10] Смирнов А.В. Номинальность и содержательность: почему некритическое исследование универсалий культуры грозит заблуждением // Универсалии восточных культур. С. 244–289. Автор статьи считает недостаточным описание культуры через вычленение и анализ ее категорий, поскольку не менее важное значение имеет анализ самой логической процедуры смыслообразования: «<…> если изучаемая культура строится на иных, нежели “родная” для исследователя, основаниях рациональности, то не обращать внимание на эту процедуру значит упускать из виду самое главное, что определяет в изучаемой культуре содержательность семантических структур. И напротив, цель сравнительного исследования состоит прежде всего в том, чтобы вскрыть процедуры формирования смысловых структур в разных культурах. При этом не столь важно, какие именно структуры мы изберем в качестве объекта анализа: имеет значение не сама по себе содержательность, а закономерность ее формирования, последняя же действует равно в создании любых смысловых структур в пределах одной культуры» (с. 317).

Стр.: [1], [2], 3, [4]

• Наши публикации

• Содержание бюллетеня