Бюллетень. Номер первый.

Культурная и научная жизнь

Семинар «Русская философия»

Заседание № 1 (7 октября 2004 г.)

Докладчик: Алексей Николаевич Паршин (г. Москва, Математический институт РАН).

Тема доклада: Русская философия о морфологии человека (Флоренский, Булгаков и другие).

Председательствующий: Троицкий В.П.

Участвовали: Агафонова Р.П., Айрапетьянц Г.С., Бабаева К.Б., Базян А.С., Белкин К.В., Бусурина А., Васильева М.В., Визгин В.П., Волохов М.С., Гачева А. Г., Горелов А.С., Громов Н.Ю., Демидович П.Ч., Демушкин С.П., Едошина И.А., Ермишин О.Т., Ерошкина Е.В., Зеликин М.И., Зорина Г.В., Зубцова Е.А., Иванова Е.В., Козырев А.П., Коробицын Д.А., Куманин Е.В., Кондратова Г.А., Лисица Ю.Т., Маргаритов В.С., Марченко О.В., Мелих Ю.Б., Молчанов В.И., Моров В.Г., Московский А.В., Обухова Т.П., Олексенко А.И., Палиевский П.В., Полищук Е.С., Попов Ю.Н., Половинкин С.М., Пружинин Б.И., Резниченко А.И., Ретунская Е.Н., Сапрыкин Д.Л., Сафронов А.Н., Седых О.М., Семейко А., Семенова А.И., Семушкин А.В., Серебренников В.Б., Скороходова С.И., Смирнов М.А., Соболев А.В., Степанов В.А., Сукач В.Г., Токарев Г.В., Торхов Ю.Н., Травкина А.Е., Филимонова Л.В., Флоренский П.В., Чайковский Ю.В., Чайлахян М., Чамаева Н., Шапошников В.А., Шишкин И.М., Шленов В.Л., Шуйкин Н. Н., Щедрина Т.Г., Эпиктетова Л.А. Всего: 69 человек.

Перед докладом с приветствием от имени организаторов семинара выступили Паршин А.Н., Полищук Е.С., Половинкин С.М. и Троицкий В.П.

Тезисы доклада: Не раз отмечались тесные связи русской религиозной философии конца XIX – начала XX веков с русской литературой и с историософскими размышлениями о судьбах России. Связь этого течения нашей философии с наукой менее заметна. Но она есть, ведь многие философы получили естественнонаучное образование и иногда использовали результаты и методы естественных наук (например, биологии) или математики в чисто философских исследованиях. К сожалению, почти не существует работ историков философии, посвященных этому аспекту русской религиозно-философской мысли. Исключение составляют разве что исследования роли московской философско-математической школы в становлении П.А. Флоренского.

В докладе рассмотрены конструкции и образы работ о. Павла Флоренского и о. Сергия Булгакова, относящиеся к антропологии, к вопросу о «строении» тела человека. В биологии такие вопросы традиционно принадлежат морфологии – учению о форме тела и его органов. Это учение особенно расцвело в первой половине XIX в. и было тесно связано с натурфилософией немецких романтиков. Появление идеи эволюции, а впоследствии генетики с их редукционистским пафосом почти полностью уничтожило это направление в биологии. Можно, однако, считать, что оно возродилось в работах русских философов начала XX в. и, что важно, наполнилось новым, гораздо более глубоким содержанием.

Сюда относятся такие концепции, как внутреннее и внешнее, отражение, облачение, выворачивание и такие предметы, как ткани, покровы, одежды и зеркала, связанные как с телом человека, так и с космосом в целом. В математике им соответствуют такие понятия, как ориентация, преобразования (переносы и отражения), группы симметрий. Важную роль в этих рассмотрениях играет встречающееся в фольклоре и религиях многих народов мира представление – соответствие между макрокосмом и микрокосмом. Русские философы и, прежде всего Флоренский, относились к нему самым серьезным образом. При таком подходе представление о теле человека и его связях с окружающим миром существенно обогащается, отнюдь не сводясь лишь к видимому проявлению тела. Основными источниками нашего анализа выступают работы и книги Флоренского «Пределы гносеологии», «У водоразделов мысли», «Философия» культа» и Булгакова «Свет Невечерний», «Философия хозяйства», «Трагедия философии».

Повидимому, затрагиваемые нами темы занимали определенное место в сфере философского разговора в кругах Религиозно-философских обществ начала XX в., далеко не всегда проявляясь в опубликованных тогда текстах. Тем не менее, в докладе указаны некоторые параллели в трудах В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, Вяч. Иванова, в поэзии символистов.

В заключение кратко рассматривается, какое значение может иметь изучение этого направления для истории русской философии, для взаимоотношения философской мысли и Православия, для развития самих естественных наук.

Из вопросов и обсуждений: 1. Где еще встречается образ соединения внутреннего и внешнего, приведенный Вами из «Евангелия от Фомы»? – Я уверен, что он где-то еще есть в источниках. Но вообще, «Евангелие от Фомы» – вещь гностическая. 2. Почему мир устроен так, как Вы описываете, почему он разделен на мир видимый и невидимый? – Ясно, что я не смогу ответить на такой вопрос. Это в богословии можно о многих вещах спрашивать «почему». Но то, что я здесь говорил, в каком-то смысле составляет шаг в направлении ответа. Если мы не знаем, почему нечто произошло, то мы должны постараться понять, как оно устроено, какие в нем особенности. Тогда появится некий базис для ответа на вопрос «почему». 3. Вы говорите о бесконечности, об иерархиях прежде всего из-за того, что Вы математик? – Да, конечно. Профессия математика состоит как раз в том, чтобы обращаться с бесконечностью. 4. Момент переворота в той части рассуждения, где речь идет об обретении Царствия Божия, соотносится ли он с моментом покаяния? – Следует осторожно использовать образы и аналогии, особенно когда речь заходит о вопросах веры. Кроме того, покаяние и оборотничество, которое представлено в язычестве, вещи очень разные. А конкретно можно предложить такую процедуру: взять чин исповеди и рассмотреть его внимательно. 5. Но ведь говорят же, что в исповеди человек выворачивается? – Я пытался рассуждать так, чтобы за каждое слово мог ответить, и приложил много усилий, чтобы мои примеры были достаточно корректны и тактичны. А тут только некое эмоциональное описание. Мне встречалось и такое утверждение: распятие – это грехопадение наизнанку. Я провел довольно большую работу с богословским текстами и убедился, что тут большая натяжка. 6. Вы говорили о бесконечной иерархии, хорошо иллюстрируя ее на примере строения динозавра, а потом о бесконечности актов познания (со ссылкой на Флоренского). Вопрос к соотношению конечного и бесконечного – мы же не бесконечно движемся по этой иерархии? – Да, здесь проблема. У Флоренского есть высказывание, что акт познания есть мгновенное сверхвременное прохождение по всей такой цепочке. И то озарение, та вспышка, которая здесь возникает – это нечто трансцендентное. 7. Тема Двойника в творчестве Достоевского не просматривается ли с точки зрения Вашей концепции зеркал? – Под этим углом зрения я тексты Достоевского не читал. Тема двойничества безусловно имеет к этому отношение, но утверждать, что двойники являются зеркальным отражением друг друга, я бы не стал.

В комментарии, посвященном содержательности языка математики, Ю.Т. Лисица остановился, наряду с относительно простыми случаями симметрий и отражений, на свойствах гомологичных объектов. В таких двойственных вещах всегда одна часть слабее, «вырожденнее» другой (как в категории Гротендика). Если бы все было зеркально, то мир был бы неинтересен. И третье начало, троичность возникает при истинном, правильном сопряжении двойственных начал. По мнению В.А.Шапошникова, докладчик затронул ар-хетипический общекультурный фон зеркальных метафор вообще в Европе, а не только в России. А более интересен вопрос, как менялся характер рефлексий и особенно представ-лений о том, бесконечны эти иерархии или нет. Для Платона было проблемой, насколько сложно устроен идеальный мир (потому так страшен аргумент «третьего человека»). Совсем иначе в Новое время, мир эйдосов может представать бесконечно сложным, как у того же Николая Лосского. А на практике мы всегда имеем дело с конечным и даже малым числом уровней. Возражая, докладчик напомнил о характерных претензиях теории фреймов в лингвистике – мол, чтобы выразить все возможные контексты языка, вполне достаточно трех-четырех фреймов. Мы же говорим о глубинах сознания, подсознания, сверх-сознания, где и требуется бесконечное число уровней. К теме двойничества у Достоевского обратилась А.Г. Гачева. Проблема двойничества это проблема искажения. Это проблема возможности возрастания Бытия до Блага Бытия, возможности полноты отражения идеального образа, чтобы человек вновь стал образом Божиим. Это собственно проблема Достоевского и всей русской литературы. К этому можно только добавить, сказал докладчик, что зеркала бывают ясные и бывают замутненные. Далее В.Л. Шленов кратко рассуждал о числе 2 как мощном познавательном инструменте, о конструировании бесконечности путем операции удвоения и еще раз затронул тему принципиальной асимметрии, о которой уже упоминалось в дискуссии. Как отметил В.П. Троицкий, следует обратить внимание на важную особенность той картина мира, которую нарисовал докладчик, – это картина без времени. Недаром в ней существенным образом участвует зеркало, которое не имеет памяти. Соглашаясь, что его картина действительно атемпоральна, докладчик подчеркнул, что в работе «Пределы гносеологии» Флоренского, обращением к которой начинался доклад, имеются очень нетривиальные рассуждения о времени и разных видах памяти.

Заседания семинара: