Католическая религия воплощается, так сказать, видимо в женщинах. Она дополняет прелесть их природы, возмещает их недостатки, украшает безобразных и красивых, как роса украшает все цветы. Католичку можно с первого взгляда узнать среди тысячи женщин по осанке, по разговору, по взгляду. Есть нечто сладостное, спокойное и светлое во всей ее личности, что свидетельствует о присутствии истины. Последуйте за ней в готический храм, где она будет молиться; коленопреклоненная перед алтарем, погруженная в полумрак, поглощенная потоком гармонии, она являет собою тех посланцев неба, которые спускались на землю, чтобы открыть человеку его высокое призвание. Лишь среди католичек Рафаэль мог найти тип мадонны.
Католические страны имеют живописный вид и поэтический оттенок, которых тщетно искать в странах, где владычествует Реформация. Эта разница дает знать о себе рядом смутных впечатлений, не поддающихся определению, но в конце концов покоряющих сердце….Католики окружают свою Мать-Церковь в простоте сердца, с самозабвением и полным упованием исполняют предписанные ею обряды, счастливы ее радостью; сектанты [протестанты] суровы и необузданны, ищут причины, чему надо радоваться, или погружаются в излишества, чтобы избежать терзающего их сомнения.
[ необходимо] содействовать духовному возрождению, которое должно предшествовать всякому изменению в политическом порядке, чтобы сделать последний устойчивым и полезным.
…Все, что было до Сибири, – детская игра и бирюльки; наше истинное назначение – Сибирь; здесь мы должны показать, чего стоим.
Я не участвовал в мятежах, свойственных толпе, ни в заговорах, приличных рабам. Мое единственное оружие – мысль, то согласная, то в разладе с правительственным ходом, смотря по тому, как она находит созвучия, ей отвечающие. В последнем случае не из чего пугаться. Оппозиция свойственна всякому политическому устройству…
Архитектор Акатуевского замка, без сомнения, унаследовал воображение Данта. Мои предыдущие тюрьмы были будуарами, по сравнению с тем казематом, который я занимаю.
Мое прозвище изменилось во время тюремного заключения и в ссылке и при каждой перемене становилось длиннее. Теперь меня прозывают в официальных бумагах: государственный преступник, находящийся на поселении. Целая фраза при моем имени. В Англии сказали бы: «Лунин – член оппозиции…»
Тело мое испытывает в Сибири холод и лишения, но мой дух, свободный от жалких уз, странствует по равнинам Вифлеемским, бдит вместе с пастухами и вместе с волхвами вопрошает звезды. Всюду я нахожу истину и всюду счастье.
[После известия о смерти председателя Госсовета и бывшего управителя Польши графа Новосильцева]…Какая противоположность в наших судьбах! Для одного – эшафот и история, для другого – председательское кресле в Совете и адрес-календарь. Упоминая о нем в этом письме я открываю для его имени единственную возможность перейти в потомство.
Через несколько лет те мысли, за которые меня приговорили к политиче¬ской смерти, будут необходимым условием гражданской жизни.
Источник высказываний:
Глезарова Ю. Кавалергард, бретер и русский католик // НГ-Религии. – 2005. – 16 февраля.
|