Бюллетень. Номер четвертый. Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Т.Я. Радионова. Конференция семинара «Единая интонология» «А.Ф. Лосев и проблемы единой интонологии». Страница 5.

Стр. [1], [2], [3], [4], 5

5. Доклад ст. науч. сотр. В.П. Троицкого «Диалектика – диалог – интонация».

М.М. Бахтин, как известно, не особенно жаловал диалектику и явно предпочитал ей диалог. Напротив, А.Ф. Лосев, хотя и ставил диалог весьма высоко, однако к диалектике относился особенно трепетно и, вместе с тем, весьма конструктивно. В наше сознание так и входят эти два имени – буквально разведенными по двум «полюсам» культурного пространства: где-то «здесь» диалог и Бахтин, где-то «там» диалектика и Лосев. А почему?

Кажется, многое становится понятным, если мы напрямую воспримем одно вполне ясное определение Бахтина, зафиксированное в записях 1970–1971 гг.: «Диалог и диалектика. В диалоге снимаются голоса (раздел голосов), снимаются интонации (эмоционально-личностные), из живых слов и реплик вылущиваются абстрактные понятия и суждения, все втискивается в одно абстрактное сознание – и так получается диалектика». Несколько огрубляя, бахтинское суждение можно вообще выстраивать почти формульно: диалог минус интонация равняется диалектика.

Да, именно интонация, по Бахтину, как раз и является ключевой в указанном разведении по двум «полюсам». Вот где принципиальная разница. Бахтин признавал интонацию только в звучащем слове, содержал ее в средствах речевого выражения человека и призывал к преодолению «монологической» модели мира, которую возводил к сократическому диалогу. Лосев же видел – или, вернее, – слышал интонацию везде, оставлял ей место в любом диалектическом процессе и считал необходимым проводить интонирование, как он выражался, «по всему космосу». У него строилась отнюдь не «монологическая», а как раз «полифоническая» (за что и ратовал Бахтин) картина мира, целостная «интональная» картина мира. Мир, энергийно выстроенный, мир, данный в извечной разнотипной напряженности и бытийственной интенсивности, по Лосеву, так именно и устроен в целом: в диапазоне от мельчайшего «дрожания» атомов, далее в еще досмысловом человеческом аффекте и затем осмысленном слове вплоть до космического хора «небесных сфер». Следует только различать и специальным образом, вплоть до аккуратной терминологии, закреплять в описании эту «разнотипную напряженность» бытия.

Лосевское мировосприятие базируется на длительной и неуклонно укрепляющейся традиции. Здесь прежде всего следует назвать стоическое учение о tonos’е бытия (для стоиков быть всегда означало быть в той или иной степени), а также и общеантичное представление о теле, всю оригинальность которого сам Лосев в своей «Истории античной эстетики» заключал «в потенциальном характере тела, в его текуче-сущностной структуре и в бесконечно разнообразной типологии его смыслового напряжения».

Замечательны по силе и яркости диалектические построения Николая Кузанского из трактата «Об ученом незнании», также относящиеся к указанной традиции, – она закреплена уже на христианской почве. Это учение о свернутом «комплицирующем» абсолюте и его развернутости в тварном мире «стяженных» (или «конкретных» – contracta) вещей. Своеобразным символом всеобщей «контракции-тоносности» бытия может служить знаменитая пирамида света и тьмы, которую Кузанец считал основной парадигмой (мы бы теперь сказали моделью) Вселенной.

Не ставя, конечно, задачи дать хотя бы конспективное изложение истории диалектических теорий Нового времени, так или иначе трактовавших tonos бытия, мы остановимся только на некоторых отечественных примерах и только на временном отрезке минувшего века. Из философской области тут прежде всего вспоминаются В.Ф. Эрн с его учением о логосе и тоносе, а также А.А. Мейер с его учением о слове и славе. Из области литературного творчества назовем тоже хотя бы только двух выдающихся мыслителей-художников, тонко чувствовавших и впечатляюще отобразивших фундаментальную «напряженность бытия» – это Вяч. Иванов и его поэмы «Тантал» и «Человек», это Леонид Леонов и его роман-наваждение «Пирамида». Вспоминая леоновские описания «мироздания по Дымкову», пусть и фантастические описания, мы теперь начинаем по-новому понимать и новыми глазами видеть, почему ныне странным образом хотят сомкнуться и, кажется, сомкнулись два отдаленных тысячелетиями образа мира – вселенское «веретено» из «Тимея» Платона и «суперструны» современной физики.

Да, предмет исследования единой интонологии может простираться от культуры до космологии. Как правильно сказал Лосев, современность нуждается в синтезе, и единая интонология вполне способна соответствовать этому требованию.

Стр. [1], [2], [3], [4], 5

• Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

• Содержание бюллетеня