Жак Маритен

Философские взгляды Ж. Маритена. Страница 1.

Стр.:1, [2]

Философское кредо Маритена полностью совпадает с основными идеями томизма. Свою главную задачу Маритен видел в примирении теологии и философии, веры и разума на новом историческом этапе.

Он пытался осуществить этот компромисс, беря за основу богословско-схоластическое учение Фомы Аквинского. Маритен считал, что «святой Фома Аквинский является апостолом нового времени...». Он - «пророк разума» (см. «De Bergson a Thomas d'Aquin». - P., 1947 - Р. 132). Все развитие антисхоластической философии нового времени начиная с Декарта Маритен считал упадком и вырождением философской мысли. Выступая против пренебрежения к разуму (в частности, против учения Бергсона), Маритен в то же время сам проповедовал синтез логического и алогического, рационального и иррационального, стараясь примирить «...благодать и природу, веру и разум, теологию и философию...» (там же. - Р. 133).

Но такая «гармония» осуществима только при отказе от приоритета разума и подчинения его вере. Свою философию Маритен называл «критическим реализмом» и противопоставлял ее рационализму Декарта. Но «реальность» у Маритена не совпадает с «материальностью», а неизмеримо шире, т. к. включает в себя и духовное, и, как производное от него, — материальное.

Истинным бытием обладает именно духовный мир; материальный, физический мир есть реальность «второго порядка», - он не суверенен, а подчинен духовному миру и зависит от него. Такое удвоение мира позволяет Маритену, формально не отказываясь от достижений науки, установить предел научного познания. Наука имеет собственный объект - физический, реальный мир, но «над» этим естественным миром существует другой - сверхъестественный мир, недоступный рацион, познанию. Фактически концепция Маритена является одной из форм объективного идеализма.

В основе метафизики Маритена лежит понятие «бытия как бытия». Мироздание, согласно Маритену, состоит из единичных конкретных бытийствующих вещей, имеющих своей причиной высшее бытие — Бога. Эти вещи представляют собой неисчерпаемые сверх-объективные субъекты, объективируемые интеллектом на первом этапе их познания — при «простом схватывании». Т. о. порождается мир объектов. Однако томистская теория познания, основной принцип которой — «истина следует бытию вещей», не останавливается на этом этапе.

Уже чувственное постижение мира позволяет нам воспринимать вещи как сущие, хотя при этом не происходит понимания самого «акта существования». Только интеллект, осуществляя экзистенциальное суждение (а экзистенциальным является, по Маритену, и предикативное суждение), интенционально переживает тот самый акт бытия, которым бытийствует вещь. Более того, постижение интеллектом акта бытия вешей является необходимым для достижения ими совершенной степени бытия. И если объект является интеллигибельным моментом превосходящего любую объективацию субъекта, то постижение бытия субъекта в суждении можно назвать сверх-интеллигибельным и даже в какой-то мере мистическим актом, погружением интеллигибельного в сверх-интеллигибельное. Вместе с тем доступ к понятию «бытия» обеспечивает погруженность субъекта в бытие, благодаря которой осознается первичная неотделимость акта существования и того, что существует. Поэтому если «простое схватывание» идеи предшествует составлению экзистенциального суждения как материальная причина, то суждение первично как причина формальная.

Хотя Маритен называл процесс постижения бытия «третьей абстракцией» (после физической и математической), это не следует понимать как увеличение степени абстрактности при переходе от естественных наук к математике и далее к метафизике: каждый из этих видов познания имеет дело со своим особым способом схватывания реальности.

Метафизика рассматривает сущее вне материальных условий, вне времени и пространства, но ее предмет не универсальное бытие как абстрактный момент эмпирически схватываемого сущего, а сам индивидуальный акт бытия, недостижимый для естественнонаучного знания, ограниченного в силу того, что оно основано на установлении соответствия между данными чувственного опыта и их теоретическим описанием.

Помимо теоретического познания, Маритен обращается к моральному и поэтическому опыту, в котором человек также имеет дело с бытием в качестве блага и красоты. Этот опыт относится к сфере практической философии и направлен (в отличие от теоретической) не на уже существующие вещи, а на то, чтобы приводить веши (или поступки) к существованию. Практическое нравственное действие отличается от теоретического акта тем, что оно осуществляется в уникальных условиях «здесь и теперь» и в силу этого не может иметь прецедентов. Оно требует напряжения всего человека, не только его интеллекта, но и воли, наделяющей действие нередуцируемой (к предписаниям, советам, давлению жизненных обстоятельств и т. д.) свободой.

Действие осуществляется в соответствии с неявным знанием, известным нам благодаря склонности или сродству. Зачастую нравственное действие выглядит иррациональным, отрицающим обычные стандарты поведения, что ярко проявляется во многих поступках христианских святых. Однако это не отрицает важность универсальных норм — они составляют единство с индивидуальными актами. Кьеркегоровский «рыцарь веры» Авраам, даже совершая «абсурдное» действие, следовал универсальному правилу: «Ты должен повиноваться Богу». Устранение же универсальных законов привело бы, по Маритену, и к устранению свободы.

Стр.:1, [2]

• Биография

• Неотомизм и интегральный гуманизм Ж. Маритена

• Библиография

• Наличие в фондах Библиотеки “Дом А.Ф. Лосева»

• Высказывания

  

• Ноябрь

• Хронограф. 2007 г.