Бюллетень. Номер пятый. Наши публикации.

Бернар Маршадье (Франция). О парижском Обществе Вл. Соловьева. Страница 3.

Стр.: [1], [2], 3

Конечно, здесь может играть свою роль интерес французов к экзотике (в этом случае, к России как к экзотике), ницшеанская «любовь к дальнему», однако за этим интересом легко различить нечто более весомое, например, чувство, что наше европейское наследие – то, что до XVIII века называли «christianitas» (христианский мир), – не останавливается на границе Дуная, Вислы или Буга и что важно ничего не потерять из этого наследия ни в пространстве, ни во времени. Это стремление – одно из оправданий эрудиции.

У Вл. Соловьева в «Трех разговорах» Политик говорит, что «русский» – это прилагательное, которое относится только к имени «европеец», так что «русский» сам по себе не существует, а есть только тогда, когда он «европеец». Наверное, то же самое можно сказать и о французе: он не существует без Европы, без Рима, без Италии, без Англии, без Германии, без Польши. Если позволительно о себе говорить, я скажу, что огромную роль в моей личной жизни играли – и продолжают играть – русские эмигранты (Бердяев, Бунин, Франк, Федотов, Вейдле и многие другие), а также советские диссиденты (Солженицын, Шаламов) или польские оппозиционеры (Чеслав Милош, Густав Герлинг-Грудинский, Иосиф Чапский, Збигнев Герберт, Ежи Гедройт), которые мне навсегда дали понять, что против ужасов варварства, против унижений и порабощения умов и сердец надо бороться через культуру и в рамках цивилизации, а не через революционную контркультуру, которая проповедовалась и продолжает проповедоваться у нас до такой степени, что в кругах интеллектуалов это считается само собой разумеющимся.

Эрудиция всегда имела – и имеет – какую-то связь с декадентством. Возьмем церковную эрудицию, например, у бенедиктинцев. Ее традиционная цель – не терять, возобновлять связь с классическим и библейским миром как источником животворной воды в мире, где из-за духовной засухи благодати трудно себя проявить.

Существует также эрудиция гуманистическая. Она все время старается поддерживать, перестраивать и укреплять здание Цивилизации, которое варвары всех мастей постоянно грозят разрушить или обезличить. Подобного рода гуманизм не лишен духовного измерения. Весь путь, описанный Данте в «Божественной Комедии», идет от «umanar» («гуманизации») к «trasumanar» («трансгуманизации»). Опять-таки, дорога к высшим истинам духа в нормальных условиях начинается с культуры, а восхождение к раю начинается внизу, «в темном лесу», в сопровождении Вергилия, представителя Цивилизации.

Есть, наконец, и эрудиция декадентская. Ее приверженцы, или жрецы, убеждены, что ничего уже нельзя спасти, что ни вера, ни общество («civitas», град), ни искусство уже не вернутся к состоянию здоровья, и они стремятся иронически резюмировать достижения человечества в каком-то всех изумляющем фейерверке, который будет поистине окончательным.

Эти три вида эрудиции можно обнаружить и в нашем Соловьевском обществе. Они существовали также у Владимира Соловьева. В его «Трех разговорах», например, они даже имеют лицо: первая эрудиция – это «Господин Z», вторая – «Политик» и третья – сам Антихрист. В личности Соловьева все эти персонажи сосуществовали, но он «искушение окончательного фейерверка» преодолел, и мы, следуя его философии, находимся в надежных руках. Наш русский Вергилий – надежный вожатый.

Стр.: [1], [2], 3

• НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

• Содержание бюллетеня