Бюллетень. Номер пятый. In memoriam.

Е.А. Тахо-Годи. Не последняя встреча. Страница 2.

Стр.: [1], 2

Я говорила о делах, тихо радуясь про себя, что он выглядит, как прежде – невероятно внутренне динамичен при всей своей внешней статичности и отстраненности, весел, любезен, грозен, шутлив, самоуничижителен – в общем, обычный, такой, как всегда, прежний, почти что вечный.

Наконец, всем долгим собеседованиям пришел конец, письмо мэру с его подписью давно лежало на столе, он собрался домой и я пошла его провожать по лестнице. Почему-то, не помню уже почему, я вдруг завела разговор на любимую свою тему – на тему судьбы и смерти. Завела, быть может, потому, что решила, что и для него эта проблема теперь уже только предмет для размышлений, а не сугубо-практический вопрос. Как-то само собой мой монолог коснулся судьбы нашего общего знакомого, входившего как раз в число «объектов», за которыми мой собеседник следил с ревниво-почтительным неотступным вниманием. Недавняя кончина и все ужасы, предшествовавшие ей, заставляли о многом задуматься. Больше всего в этот момент меня занимала неразрешимая и оттого практически пустая дилемма: почему именно теперь он умер, а не тогда, десять лет назад, когда уже стоял перед смертью, а она вдруг отступила, дав ему десять лет жить и видеть признание. Для чего был дан этот шанс и почему ему был положен предел: потому что все уже выполнено или, напротив, потому что что-то главное, ради чего были даны эти десять лет, оказалось забыто, не сделано, невыполнимо?..

Когда я дошла до этих слов, мы как раз спустились до средней площадки лестницы, он уже сбросил тапочки, обулся и стоял прямо напротив меня – лицом к лицу на этом узком каменном пятачке. И тогда я увидела этот ужас в его глазах, который не могу передать, но не могу и забыть.

Нет, он думал в этот момент не о почившем – он думал о себе, о своей жизни, о ее смысле, о ему самому отпущенном сроке. Все слова вылетели из моей головы и в ней калейдоскопично вдруг закружилось то, что, видимо, встало в этот миг перед его мысленным взором: та страшная катастрофа, происшедшая с ним почти десять лет назад, его умирание тогда, дни в реанимации, благополучный исход, мир и покой во вновь обретенном доме, вышедшие работы, не написанные еще книги, страшный диагноз прошлого года, непонятная пауза в болезни теперь и весь ужас этой паузы – ужас от неведомого – куда теперь, что теперь, все эти «за что» и «почему»…

Проклиная себя, свою духовную бестактность, я кое-как выбралась из охватившей меня немоты и перевела тему. Еще прежде взгляд был загашен, веки опущены. Мы простились по-обычному, с полушутливой торжественностью, словно ничего такого, свехдозволенного, и не было, словно я и не задала ему тот вопрос, который он, видимо, задавал или не в силах был задать себе, а тем более разрешить. Почему этот вопрос был поручен мне? Судьба?.. Если бы знать…

Я видела его последний раз во время официального открытия «Дома А.Ф. Лосева», 23 сентября 2004 г. Он сидел почти неподвижный, почти какой-то окаменевший среди суетящейся публики. Но в брошенном на меня взгляде был какой-то неопределенный вопрос, сомнение, тревога. Я знала, что его беспокоит и то, как мы отнесемся к его стремительно, вопреки всем прежним договоренностям, вышедшей книге бесед: поймем, простим его пристрастный взгляд, его трактовки, его ошибки?.. Он бы изумился, сознав, что и я чувствовала себя виновной – не я ли мудрствовала тогда на лестнице о том, что у каждого есть свой долг, свое «задание», ради которого человек приходит в мир, и жизнь – это только шанс для его воплощения?..

Какие бы там ни были ошибки и трактовки, он сделал все, что мог сделать для истории, а в истории не бывает иначе – история и есть летопись трактовок и ошибок. Нет ошибок только в одной книге, в которой все расчислено с верностью до последнего мгновения, до каждого слова и взгляда, – в Книге Жизни. Но эту книгу нам самим никогда не прочесть, ибо не нами она пишется.

–Вы знаете, я только что с панихиды по Володе Бибихину, – сказал мне через пару месяцев случайно встретившийся в троллейбусе Сергей Бочаров. Случайно встретившийся… Так они и складываются эти странички в Книге Жизни, так они перелистываются.

Стр.: [1], 2

• IN MEMORIAM

• Содержание бюллетеня