Мне нужны сильные, взбадривающие звуки. Вот говорят, что Наполеон, который был тираном, любил музыку нежную, а я, должно быть, потому, что я не тиран, люблю музыку живую, веселую, шумную. Человек всегда стремится быть не тем, что он есть на самом деле.
Обладатель высшей власти всегда прав, и перед ним следует почтительно склониться.
Жизнь человека подобна стратегии. Мы начинаем в ней разбираться, только когда поход окончен.
А почему необходимо иметь совесть? И кто этого требует? Ранняя Римская республика, в которой еще не было преступников, была так скучна, так трезва, что в ней, конечно, не хотелось жить ни одному порядочному человеку.
С меня довольно моих собственных догадок; когда кто пишет книгу, пусть помещает в нее одно то, что знает.
Растения идут от коленца к коленцу, завершаясь наконец цветком и семенем. Точно так же глист и всякий червяк удлиняется от кольца к кольцу, замыкаясь головою. Человек и высшие животные строятся из позвонков, причем силы сосредоточиваются в голове. То есть мы могли бы сказать, что голова — это цветок позвоночника.
Я в этом мире для того, чтоб взвесить и обсудить всё здесь находящееся; зачем мне верить кому-то на слово?
Сущее не делится на разум без остатка.
Мы должны быть ничем, но мы хотим стать всем.
Ни полемически, ни примиренчески, но позитивно и индивидуально.
С каждым мигом растёт моё неведение о себе.
Говорят, что между двумя противоположными мнениями находится истина. Ни в коем случае! Между ними лежит проблема.
Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой.
Всё наиболее ценное в области мышления, наилучшие способы выражения мысли приходят мне в голову, когда я хожу.
Человека рассудочного, подмечающего частности, зорко наблюдающего и расчленяющего, в каком-то смысле тяготит всё то, что проистекает из идеи и возвращает к ней. Он чувствует себя в своём лабиринте как дома и не ищет путеводной нити, которая поскорее бы вывела его наружу. И наоборот, человек, стоящий на более высокой точке зрения, слишком легко проникается презрением к единичному и втиски-
вает в умерщвляющую всеобщность то, что может жить только в обособленном виде.
Я не похваляюсь тем, что я сделал как поэт, превосходнейшие поэты жили одновременно со мной, еще лучшие жили до меня и будут жить после. Но то, что в наш век в многотрудной науке, занимающейся проблемами цвета, мне одному известна истина, это преисполняет меня гордости и сознания превосходства над многими.
Что такое я сам? Что я сделал? Я собрал и использовал всё, что я видел, слышал, наблюдал. Мои труды вскормлены тысячами различных индивидов, невеждами и мудрецами, умными и глупцами; детство, зрелый возраст, старость — все принесли мне свои мысли, свои способности, свои надежды, свой образ жизни; часто я пожинал посеянное другими; мой труд — труд коллективного существа, и носит он имя Гёте.
«Это создание... я, как пеликан вскормил кровью собственного сердца и столько в него вложил из того, что таилось в моей душе, столько чувств и мыслей, что, право, их хватило бы на десяток таких томиков. Впрочем... я всего один раз прочитал эту книжку, после того как она вышла в свет, и поостерёгся сделать это вторично. Она начинена взрывчаткой! Мне от нее становится жутко, и я боюсь снова впасть в то патологическое состояние, из которого она возникла». (Гёте о «Вертере»).
Никто не будет увенчан из тех, кто не боролся. (Апостол Павел) - внутренний исповедальный девиз Гете.
Я всю жизнь ворочал камень, который так и не стал на место...(Итоговый афоризм ).
Источник высказываний:
Гете [Текст] // Таранов П. С. Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями. – М.: Эксмо, 2004. – С.174-184.
![]() |