Дмитрий Сергеевич Мережковский

Биография. Страница 6.

Стр. : [1], [2], [3], [4], [5], 6, [7]

Практически так же будут выстроены и последующие циклы исторической прозы Мережковского: трилогия о русской истории (пьеса Павел I (1908), романы Александр Первый (1911–1913) и 14 декабря (1918)) и созданная уже в эмиграции дилогия о «прообразах» христианства в древнем Египте, прозревающем из толщи веков будущую истину «третьего завета» (два романа: Рождение богов. Тутанкамон на Крите (1924) и Мессия (1926–1927)).

Мережковский дал литературе модернизма образец романного цикла как особой повествовательной формы и способствовал становлению того типа экспериментального романа, который отзовется в лучших произведениях А.Белого, Ремизова, а в Европе – Дж.Джойса и Томаса Манна.

Именно благодаря Мережковскому с 1900-х существенно меняется статус исторического романа. Наследие Мережковского отразилось в романистике В.Брюсова, А.Толстого, М.Булгакова, М.Алданова.

В 1906 деятельность правительства по искоренению последствий русской революции 1905 (писатель принимал участие в формировании идеологической платформы кадетов).

вынудила Мережковских отправиться в «первую», более чем двухлетнюю, парижскую эмиграцию. В Париже супруги предпринимают тщетные усилия по вербовке новых членов своей «церкви» и сближаются с видными эсерами (членами партии социалистов-революционеров) – в том числе Б.Савинковым, чьи террористические методы после октябрьской революции 1917 они станут активно пропагандировать как действенное средство антикоммунистической борьбы.

Позиция Мережковского по поводу событий 1905–1906 отразилась в статье Грядущий хам (1905), в которой он предостерег общество от недооценки мощных сил, препятствующих религиозному и социальному освобождению. По Мережковскому, интеллигенции, воплощающей «живой дух России», противостоят силы «духовного рабства и хамства, питаемые стихией мещанства, безличности, серединности и пошлости». Здесь писатель предвосхищает большевистскую личину «грядущего хамства, идущего снизу – хулиганства, босячества, черной сотни».

В ряде публикаций 1906–1908 (в том числе сборниках статей Царь и революция (изд. по-франц. в 1907) и Не мир, но меч ; К будущей критике христианства (1908)) Мережковский выстраивает свою общественно –политическую концепцию революционного мистицизма. С его точки зрения, политической революции в России и мире (а Россия – провозвестник мировых процессов) должна предшествовать «революция духа», согласное приятие русской интеллигенцией «истины» третьего завета – иначе политическая революция обернется торжеством «грядущего хама» и злейшей тиранией. Так идеалы «безбожного» интеллигента-революционера сливаются с чаяниями мистика-«сектанта».

Горячо приветствовав февральскую революцию 1917 и приход к власти Временного правительства, октябрьский переворот Мережковский категорически не принял. Для писателя это событие знаменовало разгул «хамства», воцарение «народа-Зверя», смертельно опасного для всей мировой цивилизации, торжество надмирного зла. Большевизму он противопоставляет заветы «революционной демократии», восходящей к декабристам и хранимые подлинной русской интеллигенцией.

В январе 1920, выехав в прифронтовую зону для «чтения лекций красноармейцам по истории и мифологии древнего Египта», Мережковские тайно перешли приграничную линию фронта и навсегда покинули Россию. Оказавшись в Польше, они развернули активную деятельность по организации антибольшевистской пропаганды и «крестового похода» против Советской России. Потерпев фиаско и не сумев убедить главу польского правительства Ю.Пилсудского отказаться от перемирия с большевиками, Мережковские окончательно переезжают в Париж.

Стр. : [1], [2], [3], [4], [5], 6, [7]