Александр Николаевич Радищев

Философские взгляды. Страница 3.

Стр.: [1], [2], 3, [4]

В 1-й книге рассмотрение места человека на «лестнице творений» природы показывало, что он подчинен, как и все на земле живущее, «законам» вещественности, сходен с животными не только строением его тела, но и самой «способностью размышлять».

В 3-й книге рассмотрение той же «лестницы» вело к противоположному заключению: человек принципиально отличен от всех земных творений своей «двуестественностью», только он обладает специфической «духовной силой».

Та же явственная восходящая «постепенность» всех известных нам существ заставляет предполагать дальнейшую эволюцию человека в загробном мире «духов» (см. там же. - С. 112). Наконец, если в 1-й книге утверждался принцип познаваемости мира, к человеку был обращен призыв «дерзать» в познании «сокровеннейших недр природы», то в ряде мест 4-й книги Радищев, напротив, советовал ему «усмириться» в своих надеждах познать мир: «человеческий разум вещей не познает», «внутреннее существо вещей нам неизвестно».

Отмежевываясь от доводов за смертность души, Радищев сопровождал их выпадами против «тигров», «человеконенавидцев», лишающих людей надежды «будущия жизни». Однако автор предупреждает читателя, что его влечет к идеализму не рассудок, а потребность в самоутешении, сердце, изнемогшее от разлуки с друзьями; читателю предоставляется самому выбирать те доводы, «кои наиболее имеют правдоподобия», руководствуясь только «светильником опыта» и удалив «все предрассудки, все предубеждения». Это ключевое положение подчеркивает объективную неравноценность приводимых Радищевым материалистических аргументов, построенных на опытных фактах науки, и идеалистич. рассуждений, основанных на «нутрозрении», оторванном от окружающего мира, «гаданиях» и «мечте».

Обращение к источникам трактата дополнительно выявляет различную степень оригинальности обеих его частей.

Так, «метафизические» доводы 3-4-й книг оказываются зачастую буквальным пересказом идеалистических концепций Мендельсона («Федон, или О бессмертии души», 1764, рус. пер. - СПБ, 1837) и И.Гердера («Идеи к философии истории человечества», 1784—91, сокращ. рус. пер., 1829; «Ǘber die Seelenwandrung», 1785).

В этих разделах Радищеву принадлежат лишь некоторые иллюстрации и комментарии, настойчиво подчеркивающие «гадательность» излагаемых взглядов; этот скептицизм в 4-й кн. переходит в прямое отрицание доводов идеалистов. В 1 - 2-й книгах Радищев дает более самостоятельную трактовку естественно - научных и философских вопросов, дополняя в целом ряде моментов взгляды своих учителей — Гельвеция, Дидро, Пристли, Гольбаха и др.

Отрицая наличие непроходимой грани между духом и телом, Радищев доказывает, что и «разумное вещество» может обладать всеми свойствами «вещественности». Хотя незавершенность концепции и нечеткость терминологии часто заставляют Радищева переносить на «мысленность» механические свойства материи (дискретность, протяженность и т. п.), однако сам он постоянно сознает опасность вульгарно-механистической трактовки: «...не бойся, я мысленностп твоей на безмен не положу», жизнь, чувствование, мысль «...суть нечто более, нежели просто движение, притяжение и отражение, хотя сии силы в произведении сих свойств много участвуют, вероятно» (там же. - С. 85, 86).

Радищев подчеркивает разнородность и множественность материальных «стихий», лежащих в основе всего сущего. Одно из главных средств природы есть «организация», благодаря которой и возникают «почти новые вещества», «совсем новые явленпя», в том числе жизнь, свойственная «...не одним животным, но и растениям, а, вероятно, и ископаемым...»; окончательно тайна жизни будет раскрыта, «...когда искусством можно будет производить тела органические» (там же - С. 88).

Разбор физических теорий Радищев завершает рассмотрением понятий о Боге. Если до этого в трактате встречаются обращения ко «всесильному», то теперь, опираясь на вывод о неразрывной связи материи и движения, Радищев отбрасывает само понятие о «всесильном» (см. там же. - С. 81) (правда, в ряде других произведений Радищева имеются деистические высказывания).

В первых двух книгах Радищев выявляет гносеологические корни идеалистических представлений о бессмертии души и божественной первопричине. И на ступени опыта, и на ступени рассуждения все заблуждения исходят не от вещи, а от самого человека. На первой нам могут помешать обманчивые «расположения нашей чувственности», создающие ложные представления о вещах, и ошибки разума, ложно воспринимающего «отношение вещей между собою» (там же. - С. 60, 61).

На второй, где мы познаем «...союз вещей с законами силы познания и законами вещей», т. е. познаем бытие вещей, «...не испытуя от них перемены в силе понятия нашего», заблуждения становятся особенно многочисленными (там же. - С. 60). Как наши силлогизмы, так и метод сравнения и «сходственности» (аналогия) могут вести и к «светлейшим и предвечным истинам, и к неисчислимым и смешнейшим заблуждениям». Примерами подобных заблуждений выступают либо «нутрозрительные» доводы идеалистов, не желавших видеть «окрест нас разрушение всеобщее», либо умозрительные аналогии Лейбница и других идеалистов, распространявших на загробный мир закон постоянного «совершенствования» и наблюдаемые в природе метаморфозы живых существ.

Стр.: [1], [2], 3, [4]

• Биография

• Основные труды А.Н. Радищева

• Социологические взгляды. Идейная эволюция Радищева

• Историография

• Библиография

• Наличие в фондах Библиотеки “Дом А.Ф. Лосева»

• Высказывания

  

• Сентябрь

• Хронограф. 2007 г.