Бюллетень. Номер второй.

Из архива.

Размышления о Боге, мiре и человеке (из дневниковых записей).А.Ф. Лосев.

/Публикация А.А. Тахо-Годи, подготовка к публикации и комментарий В.П. Троицкого/

1.

По поводу чтения Фламмарионовой «Стэллы»

Чтение высоко-художественных произведений, вникание в их сокровенный смысл, постигновение вечной, нетленной красоты, являющейся то в виде изящных, одухотворенных образов искусства, то в виде прекрасно обработанных, логически доведенных до конца и оформленных идей отвлеченного рассудка, то, наконец, в виде полной гармонии между идеалом и нравственной жизнью, это есть молитва души, стремящейся ввысь от низкой человеческой действительности, от жалких человеческих созданий, которые пресмыкаются по сереньким, пошлым плоскостям и не хотят поднять головы вверх, чтобы вкусить сладость созерцания солнца Вечной любви.

2.

Vanitas vanitatum

О, суета сует! Все покрыто тобой, все охвачено твоим беcцветным существованием, но не изгнать тебе из нашей жизни моментов, в которые чувствуем мы, твои рабы, насколько шатко твое владычество. Ты беcсильна, властолюбивая суета, вырвать из наших душ корень стремления овладеть тобой, ты не в состоянии подавить наше желание быть гражданами всего мiра, быть верноподданными одного Царя и вселить в нас дух раболепства перед землей и ее грешными владыками. О Суета, о царь человечества, твой трон поколеблен в самом своем основании с тех пор, как я переживаю минуты упоения красотой и в человеческих делах – искусстве и в Божьем создании – природе. Если один час за неделю, за месяц, за год, за целую жизнь мне принес забвение всего суетного и дал наслаждение красотой, то ты, Суета, побеждена.

7 августа 1911.

<роспись Лосева>

3.

Философия обыденщины

А.П. Чехов и трагедия обыденщины (психология беcкрылости наших полетов).

1. Беcцельность многих жизненных явлений.

Встреча молод<ого> челов<ека> с мол<одой> дев<ушкой> и потом разлука на всю жизнь. Зачем?

Опоздание на поезд (вспомни Боржом) и отсрочка выезда по этому случаю. Для чего?

Но эта беcцельность есть беcцельность в самих вещах и в самих явлениях. Если же иметь в виду общее, универс<альную> цель всего существующего, то всякое явление в жизни полагается вполне ценным и вполне соответствующим своему назначению.

2. Для чего счастье, для чего страдание?

Постоянное стремление человека к новым формам, к новому положению. Для чего, какая цель?

3. Наука – многие ею не удовлетворяются. Но многие двигают ее, многие стараются познать то, что не познаваемо. Для чего?

Дело в жизни, в одной жизни, в открывании ее, беcпрерывном и вечном, а совсем не в открытии.

Ипполит в «Идиоте» Достоевского

Лучше страдание со смыслом, чем счастье без смысла.

А. Лосев

Если бы мне явился Бог и показал в одной руке уже решенную, добытую истину, а в другой – задачу найти истину, необходимость поисков истины, я сказал бы: «Господи, готовую истину сохрани у Себя, а мне дай вечную жажду поисков правды, дай силу и мужество биться за истину, расти и крепнуть вместе с ростом и усилением правды».

Лессинг

4.

О созерцании и действии

Жизнь, настоящая жизнь, таит в себе страшную антиномию: надо много знать, а чем больше узнаешь, тем меньше остается времени для действия.

Я почувствовал желанную мною полноту жизни и красоту ее – в античном мiре. Я начинаю изучать эту жизнь. Я углубляюсь в ее красоту и полноту, исправляю свои прежние взгляды насчет этой полноты и красоты, получаю новые и т.д. Но вот я, наконец, стал кое-что находить здесь свое, определенное, пережитое – и что же? Я оглядываюсь на то время, которое пошло на изучение античного мiра, – и оказывается, что прошло несколько лет сидения в библиотеках, чтения и писания книг, корректуры, ученого аппарата и т.д., словом того самого созерцания, при котором не возможна никакая внутренняя действенность.

Художник, поэт? Но ведь он еще меньше живет полной жизнью. Пример Тригорина в «Чайке»: «писать, писать, всю жизнь писать…» Или Вагнер: я отдам все свое искусство только за один миг жизни.

5.

<Размышления о Боге, мiре и человеке>

«Смерть и время царят на земле,

Но владыками их не зови;

Все, кружась, исчезает во мгле –

Неподвижно лишь солнце любви».

1. Одинокие, слепые и почти беззащитные создания, мы живем на острове, затеряв-шемся среди моря тайны.

2. Предоставленные самим себе, мы в самом себе должны находить источник благо-получного существования, в самих себе должны находить утешение.

3. Наш островок есть не более как атом в беcконечности; он – ничтожная песчинка во всем мiроздании.

4. Но наш островок есть все-таки частичка одного великого целого; среди безчисленных солнц и созвездий, находящихся в беcпрерывном движении и составляющих дивную гармонию вселенной, он такой же необходимый винтик мирового механизма, как и всякое другое небесное светило, украшающее нашу светлую безоблачную ночь.

5. Живя среди моря тайны, стараясь познать внешний мiр, который есть тайна, мы любим обманывать себя иллюзией, что мы знаем нечто .

6. Знать значит проникать в сущность вещи или явления; не проникать в сущность явления, а только ограничиваться тем немногим, что дает нам чувственный опыт, это все равно, что не знать явления. Поэтому наше позитивное знание почти ничего не дает для абсолютного познания мiра.

7. Но у человека есть еще мiр иной, более близкий к нему и более доступный для его понимания; этот мiр есть сам человек, человеческая душа со всеми ее удивительными свойствами, составляющими беcконечный источник для исследования и изучения.

8. Среди этих дивных свойств челов<еческой> души наиболее ярко выражено в ней то, которое заставляет нас находить везде порядок, гармонию, создавать этот порядок и быть уверенным в целесообразности существующего.

9. Потребность спокойствия от созерцания гармонии, где бы и в чем она ни находилась, есть доказательство реальности этой гармонии.

10. Мiр есть гармония. Значит, наблюдаемые нами отступления от гармонии не есть противоречие универсальной гармонии, а представляют собой только ее необходимые элементы.

11. Смотря в телескоп, мы иногда бываем свидетелями ужасных небесных пожаров, когда два светила сталкиваются между собой и образующаяся при этом теплота превращает всю массу в первобытное газообразное состояние. Где же здесь гармония? Гармония в постоянном становлении, в постоянном развитии жизни, которая не оживет, аще не умрет.

12. Мiр есть гармония, т.е. эволюция. Но линия прогресса может быть и не прямой; она может быть спиральной, так что движ<ение> вперед составляется из движений назад. Мiр иногда возвращается к таким несовершенным ступеням развития, на которых он находился раньше, но он никогда не перестает двигаться все вперед и вперед к универсальной цели мiроздания.

13. Цель настоящей земной жизни не заключается в самой жизни. Она слишком несо-вершенна, чтобы удовлетворять вполне нашему моральному чувству.

14. Устроиться счастливо здесь на земле и устроиться так, чтобы это было счастье всеобщее, безграничное и безмятежное, – немыслимо, ибо для этого нужно земле возродиться. Ясно, что общечеловеческие земные идеалы, как напр<имер> идеальная семья, идеальное государство, не могут иметь самодовлеющего значения; они существуют для приготовления нас к более совершенной жизни, чем та, которая возможна здесь на земле.

15. Задача наша – не познать мiр, а познавать его; не быть совершенными, а совершенствоваться; не устроить счастливую жизнь на земле, а стремиться к счастью, ибо и разум, и воля, и сердце слишком несовершенны, чтобы достичь идеала, о котором мы смутно догадываемся.

16. Великие люди да и собственный опыт каждого свидетельствуют о ненасытимости человеческих стремлений. Изучая одну науку, нельзя удовлетвориться одними ее частными вопросами; изучивши науку, невозможно удержаться, чтобы хоть немного захватить другую. То же самое и в нравственной жизни.

17. Конечный идеал, поэтому, от нас беcконечно далек; мы никогда не можем достичь его.

18. Но развитие беcконечное есть развитие без цели; беcцельное же есть в то же время и беcсмысленное.

19. Жизнь мiра и его эволюция была бы безсмысленной, если отдельные фазисы его развития не давали счастья тому, что эволюционирует.

20. Ненасытимость наших стремлений свидетельствует о том, что идеалы беcконечны. А так как человек есть личность, то и стремиться он может только к личности, отстоящей, как идеал, на беcконечном расстоянии от него. След<овательно>, существует личный Бог.

21. Итак, вот схема мiровой жизни или, лучше сказать, смысл ее:

a. Человек и мiр эволюционируют.

b. Эта эволюция беcконечна.

c. Направление эволюции определяется существованием Бога, беcконечного носителя беcконечного идеала.

d. Смысл жизни нужно находить не в абсолютном совершенстве всего существа че-ловека и всего мiра, но именно в самом развитии, в самом совершенствовании души, в самом постигновении истины и счастья, ибо идеалы беcконечны.

e. Если же мiр достиг бы идеала, если бы человек стал совершенным, то вся жизнь мiра и человека прекратились, ибо прекратилось бы дальнейшее развитие, которое создает жизнь.

10 августа 1911 года

Ст. Каменская

<роспись Лосева>

22. Итак, к Добру, к Красоте! Мы – граждане беcконечности, мы беcконечны, наш Бог беcконечен, наши идеалы беcконечны. Не идти по пути к Добру и Красоте, – терпеть мучения от своего несовершенства, любить Красоту и воздвигать постоянно жертвы Беcконечной Истине – значит создавать себе божественное счастье в чертогах Светоносной Правды.

<Приписка на полях:> Alle Schuld raecht sich auf Erden («Faust»).

16 авг<уста> 1911 г.

Если есть Бог, то Он есть высшая справедливость.

Если Бог есть высшая справедливость, то Он не может обманывать людей.

Если Бог не может обманывать людей, то мы знаем вещи настолько, настолько это нам нужно.

Если нет Бога, то возьмем самую жизнь.

Наша жизнь есть постоянное развитие.

Одним из результатов этого развития есть появление сознания.

Если сознание и познание есть результат развития жизни, то мы знаем о вещах столько, сколько надо, ибо если наше знание было ложь<ю>, то можно было сказать: жизнь не есть жизнь.

Москва. 11 сент<ября> 1911 г.

Именно знаем столько, сколько надо знать и надо знать не для нашего вообще знания, а для того, чтобы это знание было достаточно для нас самих.

Из этих положений, т<аким> обр<азом>, следует, что нашего знания достаточно для нравственной жизни, а не для идеала знания, как такового.

Москва. 9 апреля 1912 г.

Кроме того, может быть, что и Бога нет, и сознание не есть результат развития жизни.

Комментарий

Публикуется впервые по рукописи из архива А.Ф. Лосева. Текст размещен на листах писчей бумаги большого формата, относится к 1911 году (тогда А.Ф. Лосев после поступления в Московский Университет проводил остаток лета в родном Новочеркасске и не менее родной станице Каменской), представляет собой серию записей дневниково-эссеистического характера. Нумерация всех записей и заголовок записи № 5 даны нами. Старая орфография оригинала заменена на новую, за исключением двух семантически окрашенных особенностей, в современной практике, увы, утраченных: передано различие в написании слов мир и мiр. В ломаные скобки < > заключены конъектуры и расшифровки сокращений, в сносках воспроизведены слова, зачеркнутые в рукописи.

Заметки молодого мыслителя, при всей их фрагментарности и незаконченности, определенно образуют нечто целое. Кроме аллюзий на некоторые базовые темы из работ Вл. Соловьева (на это прямо указывает цитируемый по памяти с некоторыми неточностями стихотворный эпиграф в заметке № 5), не трудно обнаружить опосредованное обращение автора заметок к «Фаусту» Гёте: таковы размышления о целях, стоящих перед родом человеческим, о соотношении действия и созерцания, о границах разума и нравственности знания, мотивы стремления к бесконечности и нескончаемости поисков ответа на вопрос, что значит жизнь, ограниченность земных упований и т.д. К данному кругу вечных проблем есть прямые отсылки – это приписка на полях около заключительного тезиса той же заметки или ха-рактерное упоминание доктора Вагнера в конце заметки № 4. Можно указать и более скрытые переклички: см. обозначение темы «бескрылости наших полетов» в начале заметки № 3, которую следует сопоставить с заявлением того же Вагнера в первой сцене первой части «Фауста» – «Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!», или пример изучения «античного мiра», который, казалось бы, не вполне мотивированно приводит Лосев в заметке № 4, но который перекликается с известными античными сценами во второй части «Фауста». И такого рода «фаустовские» ассоциации можно находить еще и еще.

Что и говорить, действительно значительным и трудным размышлениям предавался восемнадцатилетний философ на пороге вступления в самостоятельную жизнь.

Содержание Бюллетеня /Номер второй/:

• Анонс конференции «Сборник “Вехи” в контексте русской культуры» (10-14 октября 2005 г.)
• «Дом А.Ф. Лосева» – события и факты
• Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»
• Календарь русской философии
• Встречи с исследователями и презентации книг
• Из архива
• Наши публикации
• Выставочный зал
• Справочно-библиографический раздел
• О наших авторах