Антуан Арно

Высказывания. Страница 2.

Стр. : [1], 2, [3], [4]

Когда мы наблюдаем действие, причина которого нам неизвестна, мы воображаем, будто открыли ее, если мы связали с этим действием общее слово сила, или способность, не вызывающее в нашем уме никакой другой идеи, кроме той, что у этого действия есть некоторая причина, - что мы. прекрасно знали и до того, как нашли это слово. Нет, например, такого человека, который не знал бы о биении пульса; о том, что железо, помещенное вблизи магнита, притягивается к нему; о том, что сенна очищает, а мак усыпляет. Те, кто не хвалится своей ученостью и не стыдится неведения, искренне признают, что им известны эти действия, но они не знают их причины. Ученые же, которые от такого признания сгорели бы со стыда, выходят из положения иначе. Они утверждают, что им удалось открыть истинную причину этих действий, а именно: в артериях есть пульсирующая сила, в магните - магнетическая, в сенне - очистительная, в маке — снотворная. Вот как просто решается затруднение, и любому китайцу было бы так же легко не разделять восторга, вызванного в этой стране часами, когда их привезли из Европы. Ему надо было бы только сказать, что он доподлинно знает причину того, что другие находят столь удивительным: в этом, механизме есть указательная сила, показывающая время на циферблате, и бьющая сила, отбивающая часы. Таким образом он сделался бы столь же сведущим в часах, как философы - в биении пульса, в свойствах магнита, сенны и мака.

Очень часто доводится слышать, как люди обращают друг к другу одни и те же упреки, называя друг друга, к примеру, упрямыми, пристрастными, придирчивыми, когда они придерживаются разных мнений. Мало бывает таких тяжб, чтобы спорящие не обвиняли друг друга в затягивании процесса и в сокрытии правды с помощью хитросплетений, так что правые и неправые говорят почти что одним языком, сетуют на одно и то же и приписывают друг другу одни и те же пороки: Это одна из наших главных бед: истина и заблуждение, справедливость и несправедливость окутываются из-за этого столь густым мраком, что большинство людей неспособно их различить; поэтому многие наугад и вслепую присоединяются к одной из сторон, а иные осуждают обе стороны как равно заблуждающиеся.

Порождается эта странность той же болезнью, из-за которой каждый исходит из принципа, что он прав: ведь отсюда нетрудно заключить, что все, кто нам перечит, упрямы, поскольку быть упрямым значит не соглашаться с тем, кто прав.

Человек по природе своей не только самолюбив - он еще и ревнив, завистлив, злобен по отношению к другим людям. Ему трудно примириться с тем, что у кого-то есть преимущество перед ним: он хочет, чтобы всеми преимуществами обладал только он один; а так как знать истину и нести людям новый свет - это определенное преимущество, человек втайне алчет похитить у других эту славу, что часто заставляет его безосновательно оспаривать чужие мысли и изобретения.

Ибо люди, питая любовь лишь к себе самим, не терпят, чтобы другой обращал на себя их внимание и хотел, чтобы на него смотрели с уважением. Всё, что они не относят к самим себе, им ненавистно и докучно, и враждебность к людям обычно оборачивается у них враждебным отношением к тем или иным мнениям и доводам. Поэтому умные люди не выставляют перед другими своих преимуществ. Они не стремятся быть на виду и, наоборот, стараются затеряться в общей массе и быть незаметными, дабы в их речах воспринимали одну только высказанную ими истину.

Было бы неверно порицать споры вообще; напротив, можно сказать, что, если их правильно вести, нет ничего, что открывало бы большие возможности и для того, чтобы найти истину, и для того, чтобы убедить в ней других. Ум, занятый только исследованием какого-либо предмета, обыкновенно слишком холоден и слишком вял; ему нужен некоторый пыл, оживляющий его и пробуждающий в нем идеи.

Мы редко рассматриваем вещи во всех подробностях; мы судим о них по самому сильному своему впечатлению и воспринимаем только то, что нас больше поражает. Так, если в чьем-либо рассуждении мы находим много истин, мы не замечаем примешанных к ним заблуждений, и наоборот.

Люди оценивают вещи в основном по наружности, так как мало кто постигает глубину и суть. Обо всём судят по тому, что бросается в глаза, и горе тем, кто не обладает располагающими манерами! Пусть вы сведущи, умны, основательны в суждениях — если вы не бойки на язык и не умеете ответить на комплимент, вы должны знать, что люди никогда не будут оказывать вам подобающего уважения и что вам предпочтут множество ничтожных умов. Невелика беда — не пользоваться той славой, какой заслуживаешь, но большое зло —следовать подобным ложным суждениям и смотреть на вещи только с внешней стороны; этого надо старательно избегать.

Столь ценимая людьми доблесть, побуждающая тех, что слывут храбрецами, без боязни устремляться навстречу величайшим опасностям, часто бывает следствием того, что ум их находится во власти пустых и обманчивых образов. Немногие воистину не дорожат жизнью, и те, кто, кажется, с таким бесстрашием встречает смерть лицом к лицу, бросаясь на прорыв или отбивая натиск врага, трепещут так же, как и другие, и часто даже больше других, когда она настигает их в постели. А то великодушие, какое они порой проявляют, объясняется тем, что они живо представляют себе, с одной стороны, насмешки, ожидающие трусов, а с другой - похвалы, достающиеся храбрецам, и этот двоякий призрак, завладевший ими, отвращает их от мыслей об опасности и смерти.

Так, офицеры обыкновенно мужественнее солдат, дворяне мужественнее людей иного звания: они более чувствительны ко всему, что касается чести, ибо в этом отношении им есть что терять и приобретать.

Стр. : [1], 2, [3], [4]

• Биография

• Библиография

• Наличие в фондах Библиотеки «Дом «А.Ф. Лосева»

  

• Февраль

• Хронограф. 2007 г.