Библиотека «Дом А.Ф. Лосева»
Докладчик: Наталья Анатольевна Ваганова (ПСТГУ).
Тема доклада: К истории русской софиологии: об особенностях восприятия новгородской иконы «Софии Премудрости Божией» мыслителями Серебряного века.
Председательствующий: В.П. Троицкий.
Участвовали: Антонов К.М., Буйлина А.И., Васильева Е.М., Виноградова Е.Б., Горбачева Е.В., Жаданова В.В., Зайцев О.Ю., Зайцева И.Д., Княжев Е.В., Козырев А.П., Лазько Н.В., Макарова А.Л., Масольцева К.А., Николаев В.Г., Седых О.М., Сопп В.И., Резвых Т.Н., Симагин Ю.С., Синянская В.С., Сутулина Л.Н., Трофимов И.А., Шелякин О.В. Всего: 23 человека.
Тезисы доклада: Критические статьи Вл. Соловьева о литературе и поэзии занимают важное место в его творчестве. Однако к другим видам искусства заметного внимания он не проявил. Упоминание имен художников — как старых, так и современников — у Соловьева настолько случайно и редко, что граничит с почти полным их отсутствием. Не странно ли это для философа, написавшего текст под названием «Общий смысл искусства» и в целом мыслившего художественное творчество и эстетическую сферу (в качестве элемента теургии) как завершение своего проекта философии Всеединства?
Обращение к новгородской иконе Софии Премудрости Божией в «Идее человечества у Августа Конта» явилось здесь практически единственным исключением. Однако именно оно подвигло последователей Вл. Соловьева к многочисленным и зачастую весьма неисторичным интерпретациям не только этого загадочного образа, но и к размышлениям об изобразительном искусстве вообще. Каковы же были собственные художественные вкусы Владимира Соловьева и как его предпочтения в этой области сказались в том направлении русской мысли, которые мы называем софиологией?
Задумывая в юности программу будущей «Вселенской религии», Соловьев полагал, что в ней осуществится «реальное воплощения Софии», что ее основой станет абсолютная вселенская любовь, отличающаяся от индивидуально-ограниченной любви «старого» христианства.
В конце жизни он указывает на икону Софии Премудрости как на образ того самого «неведомого бога» философов, который две с половиной тысячи лет являлся им в ликах Вечной Женственности… Возможно, будь Вл. Соловьев внимательнее к современным ему художественным течениям, а также имей он в своем распоряжении весь тот репертуар памятников изобразительного искусства, который доступен нам теперь (образцы из этого ряда рассмотрены в ходе данного выступления), образ влекущего к себе «великого женственного существа» ему не пришлось бы, с помощью Огюста Конта, искать в древнем Новгороде.
Из выступления, вопросов и обсуждений: 1. Демонстрируя обширный изобразительный ряд, Н.А. Ваганова показала очевидное существование в европейской художественной традиции некоего протософийного сюжета (его условное название «Богоматерь на полумесяце»), который прослеживается от изображений на коптских тканях VI в. и мозаики «София Царица Небесная» в конхе собора Софии Константинопольской (9 в.) до многочисленных воспроизведений и вариаций у художников Возрождения и вплоть до картин русских художников, включая Боровиковского («Богоматерь в славе»). Где-то в середине эволюционного пути этого сюжета появилось «софийное» ответвление в витраже Шартрского собора («Богоматерь прекрасного окна»), а немного позже оно же — в новгородской иконе ХV века (загадочный заказ епископа Евфимия Новгородского). Именно последнее изображение и вдохновило Вл. Соловьева на его богословские обобщения. С куда большими основаниями к его софиологии подошли бы картины современных ему прерафаэлитов (например, «Небесная подруга» Д. Россетти), по-своему завершавших указанную традицию. 2. Несколько коротких выступлений было посвящено вопросу, в каких именно художественных произведениях ХХ века (не обязательно живописных) идея Софии, в соловьевском понимании, получила максимально адекватную форму. К таким произведениям, по мнению Н.А. Вагановой, можно отнести ряд иконописных работ Марии Скобцовой и «Повесть о Светомире Царевиче» Вяч. Иванова (гл. 3 книги IХ).
![]() |