Бюллетень. Номер девятнадцатый.

Семинар «Русская философия».
Заседание № 105 (5 декабря 2013 г.)

Музей-квартира священника Павла Флоренского в Москве

Докладчики: Сергей Михайлович Половинкин (РГГУ), Николай Николаевич Павлюченков (ПСТГУ), Александр Торгомович Казарян (МДА), Виктор Петрович Троицкий («Дом А.Ф. Лосева»).

Тема: К 100-летию выхода в свет книги «Столп и утверждение Истины» священника Павла Флоренского.

Председательствующий: игумен Андроник (Трубачев).

Участвовали: Брагин В.И., Винюкова А.А., Воля Е.С., Геселев Ю.А., Горшенина Н.Л., Григорьев А.Б., Джагарова Г.М., Дроздова Е.С., Зайцев О.Ю., Зайцева И.Д., Заславская Е.Е., Кудрин В.Б., Люсый А.П., Мишин А.М., Мишин Н.А., Мызина Н.А., Никитин В.А., Резвых Т.Н., Резниченко А.И., Семейко А.А., Тихонова М.А., Трубачева М.С., Флоренский П.В., Черняев А.В. Всего: 24 человека.

Книга, на обложке которой, как известно, значится год издания — 1914, вышла из печати в ноябре 1913 года (соответствующая заметка в «Книжной летописи главного управления по делам печати» датирована 14 декабря 1913 г.).

Из выступлений и обсуждений: 1. Перед началом заседания для слушателей Семинара были организованы экскурсии по экспозиции и коллекциям общественного музея-квартиры. Прошла панихида по отцу Павлу, которую провел игумен Андроник (Трубачев): ведь 5 декабря — день гибели П.А. Флоренского. Далее игумен Андроник сообщил о текущих примечательных событиях и фактах: о выходе в свет нового критического издания «У водоразделов мысли» (в 2-х томах, изд. «Академический проект»); получении наград — золотого диплома IV Международного славянского форума «Золотой Витязь» за первую книгу шеститомной монографии, посвященной П.А. Флоренскому (автор игумен Андроник) и премии Губернатора Московской области за монумент «Поклонный крест», установленный в г. Сергиев Посад (скульптор Мария Тихонова); о недавней кончине отца Иннокентия Просвирнина, одного из первых священников МДА, начинавших в 1970-е годы трудное дело публикации творческого наследия П.А. Флоренского. 2. Выступление С.М. Половинкина было посвящено общей характеристике «конкретной метафизики» Флоренского как некоторого рода персоналистской монадологии: весь мир составлен из умных монад (даже абстрактные числа, по Флоренскому, — это умные первоорганизмы), и конкретность познания такого мира состоит прежде всего в отношении-общении личностей. Примерно в тех же терминах, добавил В.П. Визгин, можно описывать и «конкретную философию» Габриэля Марселя. 3. О выдающемся вкладе автора «Столпа» в христианскую апологетику говорил, далее, Н.Н. Павлюченков. Выступающий относительно подробно охарактеризовал внутрицерковную и духовную обстановку в России начала ХХ века (как то: протестантизм в духовных академиях, кризис семинарского образования, главенство позитивистских настроений, соблазны «нового религиозного сознания» и пр.) и показал, что избранный Флоренским стиль апологетики выглядел на этом культурном фоне самым убедительным: предложенное сочетание личного религиозного опыта и «ученой» аргументации оказались как раз ближе всего для большинства читателей «Столпа». 4. «Самым удивительным философским и богословским сочинением» назвал эту книгу о. Павла А.Т. Казарян. Он остановился на содержании первых четырех писем из «Столпа» и продемонстрировал близость их антиномико-синтетического характера к религиозно-философским трактатам Шеллинга. А предложенное Флоренским новое толкование проблемы истины представляется, по мнению выступавшего, более ярким и плодотворным, чем знаменитое Декартово сомнение. 5. Специально об особенностях стиля аргументации в «Столпе» призвал коллективно поразмышлять В.П. Троицкий. Им было предложено несколько направлений для такого рассмотрения: значительность и убедительность в книге персонально-биографического момента (на суд общественности, по сути дела, выносились личные, интимные переживания времен «поворота» от Университета к Академии); духовная истина у Флоренского не доказывалась, а показывалась (подготовительно, для оглашенных — потому на родном для них языке «рассудка, логики и философии»); сочетался опыт подвижников и аскетов, с одной стороны, и положительное, научное знание (уникальность такого сочетания в «Столпе» особо подчеркивал в свое время С.С. Глаголев); очень эффективны многообразные риторические моменты (широчайший пласт доводов-примеров в «Столпе», антиципиирующая организация всей структуры текста, внимание к эстетике и ритму повествования, аллегории-заставки к письмам как элементы ориентирующей символизации и др.). 6. Обсуждалась также (и вцелом положительно была воспринята) предложенная о. Андроником рабочая дефиниция для «конкретной метафизики» по Флоренскому — «видеть сверхчувственный мир через чувственные образы».

Содержание Бюллетеня

Семинар «Русская философия». Хроника: октябрь 2013 г. — май 2014 г.