Бюллетень. Номер шестнадцатый.

ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ. IV

Борис Егоров
(Россия, Санкт-Петербург, Институт истории РАН)

О фамилии Чичибабин

Когда впервые узнал про Азу Алибековну Тахо-Годи, то, еще до реальных познаний о кавказском происхождении фамилии, я по своей обычной манере мнемонически запоминать необычные слова, сразу же (зная, что Аза Алибековна — античница) Тахо связал со скоростью, а Годи — с переносом ударения — истолковал как императив глагола: погоди! Иными словами, фамилия получалась как антиномия: быстро-медленно! Возможно, эта антиномия характеризовала многогранность носительницы этого имени, но сейчас к весомому юбилею Азы Алибековны хочется горячо и страстно пожелать ей лишь второй половины фамилии: погодите, дорогая, не спешите! Дайте организму спокойно дожить до следующих юбилеев.

Почтенный тартуский профессор Рамуль отмечал свое 90-летие, а мой приятель Леонид Столович отсутствовал в городе и потом при встрече извинялся. А юбиляр великолепно его утешил: Ничего, если доживешь, приходи на мое столетие! Да будем и мы, приходящие, утешаться!

* * *

Когда я, будучи предвоенным подростком и увлекаясь химией, впервые узнал о знаменитом академике Чичибабине, то навсегда поразила звучная необычность фамилии. Когда потом мы все стали читать замечательные стихи Бориса Чичибабина, то мне было очень приятно обнаружить, что поэт — внучатый племянник химика. И, занимаясь уже творчеством поэта, я заинтересовался происхождением необычной фамилии. Благодаря архивным разысканиям краеведа[1], мы многое узнали нового о его родословной.

Борис Алексеевич Чичибабин (далее — Б.Ч.) принадлежал к известной на Полтавщине украинско-русской семье Чичибабиных. У некоторых предков фамилия по документам была Чичибаба (может быть, это и есть первоначальное наименование) или Чичибанов, но всетаки уже в XIX в. фамилия установилась как Чичибабин. В основном ее носители принадлежали к духовному сословию (священник, дьякон, дьячок, пономарь), но некоторые по окончании учебных заведений становились чиновниками, а некоторые из них женились и на дворянках. Дети тогда учились уже в университетах.

По документам известен прапрадед Б.Ч. Савва Чичибабин, из духовного звания, а его сын Евгений служил в канцелярии и был также судебным приставом. Он женился на Наталье Петровне Лихачевой, дочери коллежского асессора (интересно было бы проследить связь этих Лихачевых с родом петербургских Лихачевых: ведь, может быть, Б.Ч. является родственником великого филолога, академика Д.С. Лихачева, труды которого он так ценил!). Старший сын Евгения и брат деда поэта Алексей Евгеньевич Чичибабин (1871—1935) закончил Московский университет, стал знаменитым химиком (советский академик, лауреат Ленинской премии 1926 г., лишенный звания академика в 1935, так как не вернулся из командировки в Париж). Дед поэта (отец матери) Николай Евгеньевич (около 1881—1938) получил хорошее домашнее образование, сдал экзамены на звание народного учителя, преподавал в школе и одно время был помощником полицмейстера г. Кременчуга (сохранился донос на него о покровительстве евреям: предупреждал о готовящемся погроме), после революции был советским служащим. В годы ежовщины арестован и расстрелян. Жена деда Надежда Ивановна, урожденная Скитская, — наследница видного украинского рода (известны Скитские в духовенстве и чиновничестве). Мать Надежды Ивановны — католичка и прекрасная полячка Жозефина Александровна Бржезицкая, из дворян Херсонской губернии. Б.Ч., видимо, по семейным преданиям знал о своих украинских и польских предках:

… смеется кровь прабабушек полячек
и Украины вольная душа.
(Политические сонеты. 4)

Мама Б.Ч. Наталья Николаевна (1903—1975) в советское время стала медсестрой и харьковчанкой (почти вся жизнь поэта тоже была связана с Харьковом). По воспоминаниям родных и знакомых, она заметно отличалась тягой к общественной работе. Проживая по семейным обстоятельствам в военных частях, она активно создавала кружки среди жен военнослужащих, организовывала проведение праздников, начиная с Елки и Нового года. Этими качествами она разительно отличалась от любимого сына Бориса, который терпеть не мог общественную работу и признавал только стихийно возникавшую дружбу нескольких близких по духу людей.

Став харьковчанкой, Наталья Николаевна, однако, рожать сына поехала к родителям на Полтавщину, в г. Кременчуг. Отец поэта — Иван Павлович Авдеев, так что поэт должен был бы называться Борисом Ивановичем Авдеевым, но его мать очень скоро развелась с Иваном Павловичем, заподозрив его в измене. Об отце в семье не сохранилось никаких сведений (у товарищей и учеников мелькало в воспоминаниях, что он был военнослужащим), и Б.Ч. был полуторагодовалым усыновлен вторым мужем Натальи Николаевны кадровым военным, авиационным офицером Алексеем Ефимовичем Полушиным (1899—1976), почему и стал по паспорту Борисом Алексеевичем Полушиным. Сын любил отчима, называл его папой (он был, видимо, замечательных качеств человеком), а когда уже взрослым узнал, что папа не родной отец, то для молодого человека это было большим душевным потрясением, но семейные отношения не изменились.

Почему же потом он взял поэтическим псевдонимом девичью фамилию матери? Вряд ли здесь действовало желание приобщиться к имени знаменитого предка (он и узнал-то о нем достаточно поздно, в семье боялись сообщать что-либо об эмигранте). Скорее главную роль сыграла любовь к роду, к родному. Немалой причиной могла стать и запоминающаяся звучность фамилии. Ведь Россия недаром любила созвучие «чич» (и «чеч» с неударным «е»): чичига, чичер (холодный осенний ветер), чичка (девушка; в Сибири есть река Чичка-Юл), чечевица, чечетка, чеченец, а сколько фамилий: Чичерин, Чичагов, Чичеров, Чечулин, Чечельницкий (недаром и Гоголь придумал Чичикова!). Близко стоит и фамилия знаменитого шахматиста Чигорина.

Любопытно, что и другие народы привечают подобные звуки: чичероне, чача, ча-ча-ча, мексиканский город Чичен-Ица... А присоединение к таким слогам еще и добротной славянской «бабы» создает особенно эффектное созвучие. Ведь из российских литераторов по яркой выразительности имени никто не может сравниться с Чичибабиным. Помогает выразительности и многосложность. С другой стороны она и затрудняет произнесение слова. Ведь уже велись разговоры: а как же назвать исследователя творчества поэта (типа пушкинист или пушкиновед): чичибабинист или чичибабиновед очень уж трудно произносить (какой-то остряк, как сказал мемуарист Ф. Рахлин, придумал чичибабника).

Не знаю, как поэт отнесся бы к чибабинистам и чичибабникам, но свою фамилию-псевдоним он очень любил и довольно часто вставлял ее в стихотворения. Опять же, никто из российских поэтов не может с ним в этом сравниться. Вставлял он иногда и свое крестное имя, хорошо запоминаемое в стихе благодаря форме: Борька! После этого уже не удивляешься, что он и благословенную любимую мог называть в стихах Лилькой (К слову сказать, автор этих строк, тезка Б.Ч., очень не любящий уменьшительно-пренебрежительных суффиксов при именах и даже в детстве как-то счастливо обошедшийся без называния «Борькой», чуть ли не единственным недостатком поэзии Б.Ч. считает его «Борьки» и «Лильки»; объясняю это, конечно, вкорененными с детства привычками среды: и у Б.Ч., и у меня; любопытно, что деликатный А. Смирнов в своих воспоминаниях о поэте отметил: «Лирика и Лилинька — рифма его жизни»).

Интересно: Б.Ч. всю жизнь был окружен людьми со звучными и необычными фамилиями. Школьными соклассницами у него были Ирина Цехмистро и Ираида Челомбитько, любимая сестра Лидия вышла замуж и стала Гревизирской. (Заметная фамилия Цехмистро — немецкого происхождения; дореволюционная Россия знала кухмистра, но, оказывается, были и цехмистры, цехмайстеры, атаманы артелей, цехов у нищих. Фамилия Гревизирская, — конечно, польского происхождения). В гулаговском лагере Б.Ч. сидел вместе с Израилем Мазусом. Позднее Б.Ч. дружил с литературоведами и критиками Григорием Померанцем и Кириллом Ковальджи. Классик крымско-татарской литературы Эшреф Шемьи-заде познакомился с Б.Ч. и подарил ему свою книгу. Оставили воспоминания и очерки о поэте Иван Дзюба, Манук Жажоян, Бахыт Кенжеев, Владимир Яськов, Виктор Юхт, Анатолий Пикач, Михаил Блюменкранц. Конечно, необычность фамилий у некоторых лиц из окружения Б.Ч. должна восприниматься как случайность, но чрезмерные сгустки этой случайности настраивают на отгадывание закономерности, которая нам ныне недоступна. Частота, количественность иногда бывают загадочными.

---

[1] См.: Коротенко В.В. Полтавский род Чичибабиных // Кто есть кто. 2002. № 2. С. 56—59.

К содержанию Бюллетеня

Вы можете скачать Шестнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/