Бюллетень. Номер шестнадцатый.

ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ. IV

Николай Богомолов
(Россия, Москва, факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова)

Об актуальном контексте одного цикла О. Мандельштама

То, что стихи О. Мандельштама могут, а зачастую и должны восприниматься не только сами по себе, исключительно как замкнутый на себя текст, но и среди текстов иных, которые проясняют смысл того, который интересует читателя/исследователя, давно уже стало аксиомой. Однако широта этого контекста для пишущих об этом авторов колеблется от предельно широкого (именно так чаще всего и бывает) до очень локального. Мы хотели бы предложить сегодня толкование причин появления одного не до конца сформированного и утраченного в последующих публикациях мандельштамовского цикла, исходя из места и времени его появления.

Соотношение поэзии Мандельштама с современными общественными и политическими темами, обсуждавшимися на страницах повременной печати, стало, особенно в последние годы, предметом значительного внимания. Не претендуя на исчерпание накопившейся обширной литературы, назовем только несколько работ, вплотную и подробно посвященных этой теме: книга и статья Д.М. Сегала[1], небольшие книги М.Л. Гаспарова[2] и О.А. Лекманова[3]. Разные по своим целям, задачам и методологии, они нацелены, однако, на то, чтобы продемонстрировать: стихи Мандельштама должны быть рассмотрены не только в «большом» контексте идей великих авторов, но и в более узком, предопределенном темами и запросами своей эпохи.

У нас речь пойдет о небольшой публикации, состоящей из трех стихотворений. В продержавшемся на плаву только полгода еженедельном журнале «Голос жизни» 1 апреля 1915 в № 14 была страничка стихов (С. 10), на которой слева размещались стихи: Мандельштам О. Из цикла «Рим». 1. «О временах простых и грубых…»; 2. (Памяти Воронихина) [«На площадь выбежав, свободен…»], 3. «Посох мой — моя свобода…», а справа следовали два стихотворения поэта совсем иного, как будто бы не сравнимого с Мандельштамом: Тиняков Александр. Слава будням; Цивилизация[4]. Нас интересует, связаны ли эти две публикации между собой, и если да, то как?

Историю публикации этого текста узнать довольно легко. В дневнике С.П. Каблукова 6 февраля 1915 г. читаем: «Вчера днем был у Мережковских. <…> Главная же цель моего посещения — пристроить в “Голосе жизни”, редактируемом Философовым, некоторые стихотворения И. Мандельштама. Гиппиус берет “Египтянина”, “В морозном воздухе…”, “Я не слыхал рассказов Оссиана…”, “Неумолимые слова…”, “Посох мой…”, “Казанский собор”, “О временах простых и грубых…”. Уведомил об этом Мандельштама, спрашивая, согласен ли он отдать эти стихи “Голосу жизни” по 50 к. за строку»[5]. Из этих семи стихотворений шесть были в журнале напечатаны, только «Я не слыхал рассказов Оссиана…» осталось вне его страниц, — скорее всего, поскольку журнал прекратился: вторая подборка стихов появилась в № 25, а № 26 стал последним.

Для нас существенно, что стихотворения в журнал отбирает З.Н. Гиппиус и, вероятно, она же занималась дальнейшей их судьбой. Косвенно это подтверждается и тем, что вообще стихотворный раздел в «Голосе жизни» теснейшим образом связан с ее интересами и знакомствами. Не говоря о публикациях собственных ее стихов, следует отметить, что она была в давних и тесных отношениях с П.С. Соловьевой (Allegro), С.А. Андреевским, своим родственником Вл.В. Гиппиусом (печатавшимся в журнале дважды под псевдонимом Вл. Бестужев), А. Блоком. В круг ее младших друзей и учеников входили Н. Ястребов, М. Шагинян, ставшие ей близкими уже в годы эмиграции Г. Иванов и Г. Адамович[6]. С. Есениным она была чрезвычайно заинтересована. Конечно, были там стихи и тех авторов, о связях которых с Гиппиус мы знаем мало или не знаем вообще (акмеисты Н. Гумилев, С. Городецкий и А. Ахматова[7], Н. Клюев и А. Ширяевец, М. Моравская, Н. Бруни, М. Струве, А. Толмачев, Р. Ивнев, Н. Адуев, Л. Галич (Габрилович), Д. Крючков), но всё же, как кажется, тут прослеживается определенная линия, где появление стихов Мандельштама выглядит совершенно логичным. Но почему здесь, в таком соседстве и циклом, который потом никогда у Мандельштама не фигурировал?

Как кажется, ответ заключается именно в том соседстве на одной полосе двух поэтов, о котором мы говорили. Подтверждается это и тем, что непосредственно предшествует стихам Мандельштама статья М. Шагинян «Европа и мы. Ответ г. Тинякову». Понятно, что ответ этот — часть спора, который проходил на страницах не только «Голоса жизни», но в основном все-таки в этом журнале.

Формально началось все статьей Тинякова «К переоценке ценностей», напечатанной в восьмом номере. Если попробовать вкратце изложить ее суть, то, видимо, получится примерно вот что: «Великая по своим размерам война должна привести и к великим внутренним переменам. Она властно требует от нас переоценки, — если не всех, то большинства культурных ценностей. И прежде всего она требует пересмотра, упорядочения и углубления наших отношений к западно-европейской цивилизации. <…> К началу ХХ века несоответствие между достижениями материальной, интеллектуальной и духовной культуры на Западе стало угрожающим. Рядом с гигантским развитием техники и всяческих прикладных знаний шло в Европе моральное одичание <…> Технический прогресс заставляет человеческий организм видоизменяться быстрее, чем этого требуют законы природы, он заставляет людей сообразовать работу своего сознания с работой всяческих машин, и в конце концов машина подчиняет себе человека физически и умственно. <…> Опьяненные внешними победами над природой, люди перестают думать о внутренней борьбе и, благодаря этому, они преждевременно слабеют физически, развращаются умственно, мельчают духовно. <…> Мы еще должны долго и много работать, чтобы воспринять и воспитать в себе европейское, германское упорство, немецкую волю; но с помощью этой воли мы должны развивать не технику, не фабрики и заводы, не пути сообщения, а наше нравственное “я”. “Пусть побывавшая в европейской школе Марфа хлопочет и заботится о всем внешнем, — хозяйкою нашего великого русского дома останется все же мечтательная и молитвенная Мария, сидящая у ног Христовых”, — пишет Сологуб. Но если так, то хозяйке нашего дома не нужны броненосцы и граммофоны и заботы о чем-либо подобном, ибо Мария не забудет слов Учителя, сказанных ее сестре: “Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно”. Здесь не может быть колебаний и совмещений: Христос и Эдиссон идут в разные стороны, и если нам душа Марии действительно ближе души Марфы, то мы пойдем за Христом, не слушая того, что нам будет кричать Эдиссон в усовершенствованную телефонную трубку. И не только сами пойдем, но и наших западных братьев попытаемся увлечь на наш путь!»

Первой Тинякову отвечала Гиппиус, писавшая: «Очень опасен уклон статьи г. Тинякова <…> Опасен и неверен, хотя исходит автор из верных положений, — о двойственности культуры. <…> Переразвитие внешней культуры ведет к механике, к автоматизму — к падению; переразвитие стороны внутренней — к разъединению, к вымиранию, к одичанию — т.е. опять к падению. У нас и у немцев — две разные, но равные опасности. Перепроизводство внешней культуры у немцев в ущерб внутренней (всякое ненормальное развитие одной стороны идет в ущерб другой, соответственно умаляет ее), грозит им механикой, разложением личности; наше переразвитие духовное, не гармонирующее с уровнем нашего внешнего развития, носит в себе ту же, обратную, но равно страшную угрозу. А г. Тиняков предлагает нам следовать дальше как раз по этому, самому для нас опасному склону. <…> К вырождению ли духа ведет путь или к вырождению плоти — на конце обоих одинаковая гибель. Допустим, что в Германии разлагается личность; а мы будем ли правее и счастливее, если у нас начнет разлагаться — общество? “Христос и Эдиссон идут в разные стороны”, — утверждает г. Тиняков. Сопоставление не из удачных, но все равно, мы берем не личности, а принципы. И тут я должен в сотый, в тысячный раз сказать: нет, они именно идут в одну сторону, вместе, неразрывно слитые в одном движении. Мало того: в Христе уже есть Эдиссон, и отречение от Эдиссона равносильно отречению от Христа»[8].

Следующей была Шагинян, статью которой мы уже упоминали. В запальчивости она во многом была несправедлива по отношению к Тинякову, который отвечал ей[9], после чего полемика на страницах журнала прекратилась, но Тиняков продолжал думать и писать, результатом чего явилась его рецензия на книгу С.Н. Булгакова «Война и русское самосознание»[10], в которой он попрекал Булгакова теми же самыми положениями, которыми ранее попрекали его самого. Впрочем, для наших целей это уже не слишком существенно.

Существенно то, что стихи Мандельштама были вставлены в сердцевину полемики о судьбах России, ее нынешнем и грядущем предназначении. Конечно, полемика эта для читателя начала XXI века выглядит наивной и повторяющей азы русской и западной историософской мысли, но в то время она такой не представлялась. Виртуальный цикл Мандельштама «Рим» должен был представлять «западническую» точку зрения, и не только в полемике между публицистическими выступлениями, но и в поэзии, ибо два стихотворения Тинякова откровенно фиксировали его тогдашние убеждения. В стихотворении «Слава будням» воспевается повседневность в противовес «мечте-царевне» (об этом Тиняков — в еще более откровенной форме — будет писать в целом ряде рецензий, в том числе и на книги лично близких ему авторов[11]), а в «Цивилизации» проклинаются достижения последней:

Из камня мы громады строим,
Из стали делаем зверей
И, точно псы пред смертью, воем
При мертвом свете фонарей.

Понятно, что для внимательного читателя журнала, следившего за внутренней полемикой, становилось очевидно, что и стихи Мандельштама следует понимать не столько как осмысление извечных проблем, волновавших еще П.Я. Чаадаева[12], сколько как реплику в остром споре весны 1915 года.

---

[1] Сегал Димитрий. Осип Мандельштам: История и поэтика. Jerusalem; Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, [1998]. Ч. I, кн. 1—2 / Slavica Hierosolymitana. Vol. VIII—IX; Сегал Димитрий. «Сумерки свободы»: о некоторых темах русской ежедневной печати 1917—1918 гг. // Сегал Димитрий. Литература как охранная грамота. М., 2006. С. 458—517.

[2] Гаспаров М.Л. О. Мандельштам: гражданская лирика 1937 года. М., 1996.

[3] Лекманов О.А. Поэт и газеты: Стихи О. Мандельштама 1930-х годов. Saarbrücken, 2011; см. также его кн.: Русская литература ХХ века: Журнальные и газетные «ключи». Этюды. М., 2005.

[4] Тексты стихотворений Мандельштама общеизвестны, тексты же Тинякова воспроизведены: Тиняков Александр (Одинокий). Стихотворения. Томск; М., 2002. С. 83—84, 127—128. Первое было включено во вторую книгу его стихов «Треугольник» (Пг., 1922), второе планировалось включить в книгу «Весна в подполье», так и оставшуюся в рукописи («Слава будням» также входила в эту неизданную книгу).

[5] Мандельштам Осип. Камень. Л., 1990. С. 249.

[6] Кажется, есть основания приписать появившиеся в № 22 стихи Владимира Зыбина «Суламита» будущему секретарю Мережковских В.А. Злобину.

[7] Она вообще удостоилась всяческих «оммажей» на страницах журнала.

[8] А. Кр<айний>. Равноценности // Голос жизни. 1915. 25 февраля. № 9. С. 1.

[9] Тиняков Александр. Письмо в редакцию // Голос жизни. 1915. 29 апреля. № 18. С. 18.

[10] Тиняков Александр. Византиец ХХ века // Речь. 1915. 3(16) августа. № 211 (3234). С. 3—4.

[11] См., напр., его отзывы на «Озимь» (Чернохлебов Иван. Критика с погоста // Голос жизни. 1915, 6 мая. № 19. С. 19—20) и «Лебединые клики» Б. Садовского (Речь. 1915, 7 (20) сентября. № 246 (3269). С. 3—4), «Радугу» М. Долинова (Ежемесячный журнал. 1915. № 7. С. 157) и др.

[12] О чаадаевских подтекстах «Посоха» пишут все комментаторы.

К содержанию Бюллетеня

Вы можете скачать Шестнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/