Бюллетень. Номер шестнадцатый.

ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ. I

с. Тереза Оболевич (Польша, Краков, Папский университет Иоанна Павла II)

К вопросу о влиянии Платона и Аристотеля на формирование христианского богословия

Не секрет, что греческая философия, особенно мысль Платона и Аристотеля, а также стоиков и неоплатоников, оказала существенное влияние на христианское богословие. С тех пор, как в христианство начали обращаться интеллектуалы, получившие классическое греческое образование (например, Иустин Исповедник, называемый также Философом), стало возможным интенсивное развитие богословской мысли (укорененной в Священном Писании и Священном Предании) — вначале в апологетических целях, а затем и разработка основных догматических положений, отстаивающих фундаментальные богооткровенные истины веры перед лицом различных еретических учений.

Уже в первые века христианства замечено, что мысль Платона во многом сходна с евангельской проповедью. Афинского мудреца даже называли Моисеем, который говорил по-гречески[1]. Также бл. Августин в знаменитом «О граде Божием» (VIII, 5, 5) отмечал, что в учении Платона Бог присутствует как причина существования (causa subsistendi), способность мышления (ratio intelligendi) и порядок жизни (ordo vivendi).

Аристотель же в первые века христианства был относительно мало известен. Его сочинения приобрели популярность на Востоке только в период Византийской империи, а на Западе еще позже — начиная с XII в. Это связано с тем, что после смерти Стагирита Лицей перестал играть существенную роль в философском отношении, а его ученики, начиная с Теофраста, занимались в основном натурфилософией и даже исповедовали материалистические воззрения. Только в I в. до н.э. Андроник Родосский издал сочинения Аристотеля. Начиная со II в. его учение подвергалось влиянию медиоплатонизма, а затем и неоплатонизма.

В настоящий статье мы проследим некоторые основные мотивы, имевшие важное значение в процессе рецепции греческой философии христианскими мыслителями. Настоящий очерк имеет пропедевтический характер и представляет собой нечто вроде «развернутого плана» будущего более детального исследования.

1. Богословские аспекты в творчестве греческих философов

1.1. Учение о творении

«Греческая философия была сосредоточена вокруг двух тайн, одна из которых касалась мира явлений и его возникновения, а вторая — души человека»[2], ее происхождения и бессмертия. Практически все античные мудрецы во главе с Платоном (напр., «Тимей», 90a) выражали уверенность в том, что душа создана Богом. Новаторство основателя Академии состояло в том, что он принимал идею творения мира, не отказываясь при этом от общегреческой концепции вечности мира. По его убеждению, мир имеет начало («Тимей», 28b; «Софист», 265c, 266b), а причиной его возникновения является благость Бога («Тимей», 29e), который запечатлел в творении свою мудрость и совершенство («Тимей», 29b, 30ab, 37d; «Политик», 273b;). В связи с этим зло не происходит от Бога («Тимей», 42d; «Государство», 379c). Именно эту мысль, как и идею, что время возникло вместе со всем миром («Тимей», 38b), в дальнейшем будет развивать бл. Августин.

Согласно Платону (и пифагорейцам) моделью творения мира являлись эйдосы-числа («Тимей», 53b; «Филеб», 26a—27c). Бог все совершает разумно, мерою, весом и числом. Отсюда, космос имеет математическую структуру. Уже Иустин и Климент Александрийский рассматривали «творение» (в платоновском значении этого слова) как «упорядочивание», «организацию», «преображение» хаоса в космос[3]. Эту же мысль, в несколько модифицированном виде, мы находим у других христианских мыслителей (напр., Василия Великого, Григория Богослова, Боэция, представителей Шартрской школы, Николая Кузанского, а в дальнейшем — у Галилея и других выдающихся ученых), которые подчеркивали, что Бог дал людям две книги — Библию и книгу природы, написанную на языке математики. Гармония, пропорциональность, симметрия есть ничто иное, как реализация греческого идеала блага и красоты — калокагатии («Филеб», 64e; ср.: Прем 11:21).

Эллинскую философию и христианское богословие объединяет также концепция Божественного провидения. Бог не только творит мир (в греческой культуре — используя вечный мир идей и первоматерию, в христианстве — ex nihilo), но и, словно пастырь, печется о нем (ср. «Тимей», 30c; 44d; «Политик», 274d, 275c; «Федон», 62b—d).

Также, согласно Аристотелю, Бог (неподвижный двигатель) неустанно поддерживает мир в существовании (ср.: «Метафизика», 1072b—1073a; 1075ab): Бог есть энергия, которая приводит в движение чувственный мир. Впоследствии эта идея получила развитие как в восточном богословии (в учении о нетварных божественных энергиях, присутствующих в тварном мире), так и в западной схоластике (в концепции Бога как действующей и целевой причины).

1.2. Различие трансцендентной сферы от эмпирической

Эллинские мыслители в определенной степени преодолели как мифические представления об олимпийских богах, так и материалистические мотивы натурфилософов. У Платона еще можно встретить антропоморфизмы, но Аристотель отказывается от них, хотя в конце жизни признавал, что находит утешение в мифах. Оба философа отстаивают тезис о трансценденции Бога. У Платона это прежде всего учение об идеях, у Аристотеля — концепция неподвижного двигателя, мысли, которая мыслит саму себя, соответствующей платоновской душе мира. Кроме того, у обоих философов можно найти зерна монотеизма.

И Платон, и Аристотель пишут о непознаваемости первопричины бытия, закладывая философский фундамент под апофатическое богословие. В частности, знаменитый фрагмент платоновского «Тимея», 28c («Конечно, творца и родителя этой Вселенной нелегко отыскать, а если мы его и найдем, о нем нельзя будет всем рассказывать») цитировали Иустин («Апология», II, 10, 6), Ориген («Против Цельса», VII, 42; VIII, 43), Климент Александрийский («Строматы», V, 12, 78; V, 14, 92), Минуций Феликс («Октавий», 19, 14), Афинагор Афинский («Прошение о христианах», 6), Тертуллиан («Апологетик», 46, 9) и Григорий Богослов (28 Слово «О богословии», 4). Апофатические мотивы у Платона встречаются также в других сочинениях: «Кратиле» (400e—401a), «Государстве» (509b, 510b, 511b), «Федре» (247c), Втором письме (312e), Седьмом письме (341b—d).

1.3. Созерцание

У Платона и Аристотеля можно также найти зачатки мистицизма, учения о превосходстве созерцания над рассуждением, которое было развито прежде всего в александрийской школе (Филон Александрийский, Климент Александрийский, Ориген). Основатель Академии писал об этом в «Федре» (247d—e), «Федоне» (66e, 69a—d, 99d—100a), «Государстве» (509b, 518c), «Пире» (219a). В свою очередь, Аристотель утверждал, что философ счастлив только тогда, когда созерцает Бога (ср. «Никомахова этика», 1178b, 1177ab; «Евдемова этика», 1249b).

1. 4. Учение о бессмертии души

У греческих мыслителей имеются также аргументы в пользу бессмертия души человека. Доказательства этого положения, приводимые св. Григорием Нисским в «Беседе с Макриной о душе и бессмертии», представлены в платоновском «Федоне» и «Федре» (245c). Аристотель же развивал эту тему в таких трактатах, как «О душе» (408, 413b) и «Метафизика» (1070a).

С этим вопросом тесно связана проблема справедливого воздаяния после смерти, которая затрагивалась Платоном в «Федоне» (63c, 113d—114d), «Апологии Сократа» (40e; ср. Флп 1:21b; 41d; ср. Флп 1:23), «Государстве» (621cd; ср. 1 Кор 9:24).

1.5. Этика

После вышеперечисленных замечаний не удивительно, что Платон и Аристотель провозглашали, что целью человеческой жизни является осуществление блага и даже уподобление Богу. Впрочем, сама Академия (как и пифагорейский союз) имела религиозный характер и представляла собой сообщество почитателей муз и Аполлона[4]. В первую очередь философ обя зан стремиться к катарсису и освящению («Федон», 64a, 67c, 69c, 107d, 114d; «Государство», 500d; «Федон», 68e—69a, 81b—82c; «Теэтэт», 176a—b). Не случайно эти постулаты получили высокую оценку св. Василия Великого в Беседе 22 «К юношам о том, как получать пользу из языческих сочинений».

Религиозную подоплеку имела также этика Аристотеля («Евдемова этика», 1248a), а его неоплатоновские комментаторы трактовали философию как уподобление Богу и упражнение в смерти. Такой идеал философии существовал в патристической и средневековой мысли Запада и Востока (в частности, в «Диалектике» Иоанна Дамаскина).

1.6. Естественное богословие

Наконец, и Платон, и Аристотель боролись с атеизмом, который расценивали как познавательное заблуждение. Более того, они представляли доказательства бытия Божия, в дальнейшем используемые как ранехристианскими писателями, так и средневековыми философами в так называемом естественном богословии. Известны были следующие аргументы: космологические (Платон, «Законы», Х книга; Аристотель, «О философии», 12R, 16R; «Метафизика», называемая «богословским трактатом», кн. XII), телеологический, от степени совершенства (Аристотель, «О философии», кн. III, 16R), антропологический (Аристотель, «О философии», кн. III, 2R, 13R).

Наконец, само слово «богословие» («теология») впервые появилось у Платона («Государство», 379a). Аристотель в «Метеорологии» называет этим словом мифологов (напр., Гесиода), но в «Метафизике» (1026a, 1064b) применяет его для обозначения первой философии, или мудрости, которая трактует о первых причинах и началах.

2. Оценка философского богословия

В заключение следует отметить некоторые слабые места богословствования греческих мыслителей, лишенного Божественного откровения. Так, Платон принимал предсуществование человеческих душ, за что критиковался, среди прочих, св. Григорием Богословом (Слово 27). Кроме того, как уже было отмечено, у греческих философов отсутствовала концепция творения из ничего, поэтому здесь уместно говорить именно о творении (формировании), но не о сотворении мира в абсолютном смысле (ex nihilo), о котором, полемизируя с Платоном, впервые решительно заявил Феофил Антиохийский. То же относится к учению Аристотеля (27 тезисов из 219 тезисов, осужденных парижским епископом Стефаном Тампье в 1277 г., касались именно вечности мира). Кроме того, Аристотель, несмотря на призыв к совершенствованию, одобрял рабство и допускал неравенство мужчины и женщины.

Итак, философия Платона и Аристотеля во многом приближается к христианскому учению (не случайно в патристике существовал тезис о «плагиате Платона», который якобы все существенные места своей мысли перенял из Ветхого Завета). С другой стороны, богословие — это не только и не столько философская аргументация, но прежде всего Богооткровенные истины, которые во всей своей полноте до пришествия Христа были неизвестны.

---

[1] Ср. Нумений из Апамеи. Фрагмент 8: «Τί γάρ εστι Πλάτων η Μωσης αττικίζων;» («Кто есть Платон, как не Моисей, говорящий на аттическом наречии?») // Он же. Фрагменты и свидетельства / Пер. Е.В. Афонасина и А.С. Кузнецовой / ΣΧΟΛΗ. 2007. Т. 1 (1). С. 74. Это высказывание встречается в «Строматах» Климента Александрийского (1, 22, 148)) и «Praeparatio evangelica» Евсевия Кесарийского (XI, 10, 12—14).

[2] Krokiewicz A. Zarys filozofii greckiej. Warszawa, 2000. S. 35.

[3] Pedersen O. Konflikt czy symbioza? / Tłum. W. Skoczny. Tarnów, 1997. S. 121.

[4] Krokiewicz A. Zarys filozofii greckiej. S. 274. Ср.: Domański J. Metamorfozy pojęcia filozofii / Тłum. Z. Mroczkowska, M. Bujko. Warszawa, 1996. S. 7.

К содержанию Бюллетеня

Вы можете скачать Шестнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/