Бюллетень. Номер четырнадцатый. Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Троицкий В.П. Семинар «Русская философия». Хроника: февраль — апрель 2011 г.

Заседание № 77 (27 апреля 2011 г.)

Выступающие: о. Андроник (Трубачев), Ирина Анатольевна Едошина (Костромской ГУ), Евгения Викторовна Иванова (ИМЛИ РАН), Александр Николаевич Николюкин (ИНИОН РАН), Алексей Николаевич Паршин (МИ РАН), Сергей Михайлович Половинкин (РГГУ), Виктор Григорьевич Сукач (ИМЛИ РАН), Михаил Юрьевич Эдельштейн (МГУ).

Тема: Комментарии к переписке о. Павла Флоренского и В.В. Розанова.

Председательствующий: С.М. Половинкин.

Участвовали: Александрова Т.Н., Антоневич Н.А., Берд Р., Бирюк И.В., Бондарькова Т.В., Бородин В.В., Бысков И., Васильев Д.Ю., Взорова Е.А., Гоготишвили Л.А., Голикова Г.А., Горчинский С.О., Демидов С.С., Доля В.Е., Дроздов Н.С., Егерева М.М., Зайцев О.Ю., Заманская В.В., Захарова О.В., Жаданова В.В., Зайцева И.Д., Калашников Т.Н., Китаева Е.Л., Князева В.А., Корчагин Д.А., Краснова, Кудрин В.Б., Ласточкина Н.А., Люкшина М.А., Мартынов А.В., Менькин М.И., Мумджан Э.Л., Нефедьев Г.В., Окулова Т.С., Петрушина Л.Т., Полякова Г.Н., Ревякина И.А., Резвых Т.Н., Романова О.А., Русова Е.Н., Семенкин Н.С., Спиридонова Г.П., Титов А.В., Троицкая Т.В., Троицкий В.П., Филимонов П.В., Флоренский П.В., Фридман И.Н., Хайруллина А., Целищев А.Н., Чертков С.В., Шапошников В.А., Шленов В.Л., Юзбашева. Всего: 54 человека.

Резюме заседания: Обсуждение было посвящено некоторым темам и аспектам переписки В.В. Розанова и П.А. Флоренского, впервые опубликованной в Собрании сочинений В.В. Розанова в издании: Литературные изгнанники. Книга вторая / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. Сост. А.Н. Николюкина; коммент. А.Н. Николюкина, С.М. Половинкина, В.А. Фатеева. — М.: Республика; СПб.: Росток, 2010. — С. 5—413.

Из выступлений: 1. Как подчеркнул С.М. Половинкин, достойно специального упоминания то обстоятельство, что студент-математик 4-го курса университета Флоренский уже в 1903 г. смог оценить гениальность Розанова, который не опубликовал еще своих «Листьев» и не был знаменит. Их переписка прервалась на пять лет, затем возобновилась в 1908 г. и продолжалась до переезда семьи Розанова в Сергиев Посад в 1917 г. Флоренский познакомил Розанова с членами «Кружка ищущих христианского просвещения», и Розанов проникся любовью к «московскому молодому славянофильству», защищая Кружок от нападок Н.А. Бердяева. Удивительны подробностью и глубиной содержащиеся в письмах описания и характеристики заключенных браков Розанова с Варварой Дмитриевной Бутягиной и Флоренского с Анной Михайловной Гиацинтовой: оба нашли в женах спасение от душевных кризисов.

Переписка содержит много литературных оценок. Так, «Уединенное» Розанова Флоренский оценил как новый вид литературы. Однако «Опавшие листья», особенно Короб второй, он встретил «со смущением», полагая, что здесь во многом нарушена «уединенность». В ответ Розанов заявил, что он не может не издавать «Опавших листьев». Отношение к Богу, к Христу и к Церкви менялось у Розанова в течение жизни. В письме от 20 ноября 1908 г. Розанов резко нападал на христианство. Под влиянием Флоренского он примирился с христианством. Рецидив антихристианства случился после переезда Розанова в Сергиев Посад. Друзья настойчиво предлагали Флоренскому выбор: либо мы, либо Розанов. Однако Флоренский не оставил Розанова в его помраченном состоянии.

Опубликованный И.А. Едошиной в костромском журнале «Энтелехия» (2005, № 10) первый (сокращенный, в изложении) вариант переписки вызвал и первую полемику: сначала критический отзыв М.Ю. Эдельштейна (Розанов, Флоренский и христианские младенцы // Лехаим. — М., 2008, апрель), затем ответную статью о. Андроника (Трубачева) и С.М. Половинкина (В.В. Розанов и свящ. Павел Флоренский в их переписке // Литературоведческий журнал. 2010. № 26). В этой полемике затрагивалась прежде всего тема еврейства. И Розанов, и Флоренский с трепетом относились к богоизбранному народу, «к евреям Талмуда». Евреев-интеллигентов, отступивших от веры отцов, они презирали — и это не могло не найти отражения в их переписке. 2. В своем выступлении о. Андроник (Трубачев) рассказал о длительном подготовительном периоде, предшествовавшем изданию полной версии переписки. Публикаторы долго колебались, следует ли издаватьвсё: слишком интимно и местами рискованно было содержание писем. Однако после выхода в свет и широкого обсуждения работы А.И. Солженицына «200 лет вместе», появления многочисленной литературы по вопросам пола и гендера стало понятно, что основные темы переписки теперь не вызовут «дешевой шумихи»: публикация состоялась. Говоря о главном содержании переписки, о. Андроник подчеркнул, что в ней развернулись отношения священника-пастыря и мятущегося интеллигента, и о. Павел потратил много сил, чтобы спасти писателя Розанова от духовной гибели. 3. А.Н. Николюкин охарактеризовал публикацию переписки как одно из главных дел, которые удалось реализовать в современном издании Собрания сочинений Розанова. Переписка эта имеет большое, принципиальное и даже историческое значение, заметил он. Мы имеем еще и крупное достижение книгоиздателей: с прекращением работы издательства «Республика» все рухнуло бы на 22-м томе, и не было бы никакой переписки, если бы не спасительные действия петербургского издательства «Росток». 4. Полемизируя с первыми выступающими, М.Ю. Эдельштейн оценил переписку В.В. Розанова и П.А. Флоренского как эпистолярный диалог людей Серебряного века с чрезвычайно высокой степенью искажения того, что нам представляется «здравым смыслом» и «нормой», и это — диалог единомышленников или, по крайней мере, людей, говорящих на одном языке, а не беседы кающегося грешника с духовным отцом и наставником. В рассуждениях, касающихся еврейских тем, о. Павел допускает значительные отступления от православного учения — в частности, в вопросе о крещении. Антисемитизм обоих корреспондентов, особенно в период дела Бейлиса, носил весьма специфический характер. Сама практика ритуальных убийств (в которую оба, безусловно, верили) была для них доказательством, что мир «не совсем умер, не совсем опозитивел». Да и в названии книги Розанова «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» все три ключевых слова — «обоняние», «осязание» и «кровь» — маркированы для автора явно положительно. Антисемитизм Флоренского носил вполне расовый характер, но имел религиозную подоплеку. «Раса» применительно к еврейству была для него религиозной категорией. В основе «войны» Флоренского и Розанова с Израилем лежит «тяжба за богоизбранность», вопрос о том, перешло ли с приходом Христа избранничество на его последователей (по Розанову — на русский народ) или же осталось с ветхозаветным Израилем. С этой точки зрения, скажем, «Обонятельное и осязательное отношении евреев к крови» уместно рассматривать как попытку овладеть сакральной тайной иудейства и таким образом «похитить» богоизбранность. 5. На тему о сущности письма и переписки как литературного жанра говорила И.А. Едошина.Она напомнила важное мнение П.А. Флоренского об эпистолярной литературе как «единственно искренней форме писания». К тому же следует учитывать принципиально неиндивидуалистическую природу творчества о. Павла: писать ему всегда было нужно «для кого-то». Оба корреспондента — и «египтянин», и «эллин» — старались не упустить ни одного значимого явления и свои тексты составляли с почтительным вниманием ко всему: «складывали пирамидку на каждом квадратном сантиметре бумаги» (цитата из письма Розанова). Завершая свое выступление, И.А. Едошина сделала ряд критических замечаний по поводу перевода некоторых иноязычных выражений и реальному комментарию публикаторов переписки. 6. Делясь впечатлениями о переписке, Е.В. Иванова отметила, что здесь ей видится диалог, но диалог особый: Флоренский «везде обманывает ожидания» и почти всегда монологичен, а читать многие письма Розанова психологически тяжело из-за его «запредельной откровенности» и, вместе с тем, Розанов везде — «чистый» литератор, прямо не опирающийся на собственный опыт («во мне — смерть литературы»). После этой переписки читать «Войну и мир» — не захочется. 7. Выступление В.Г. Сукача не состоялось из-за неявки по причине болезни. В заключение вечера выступающие обменялись репликами и ответили на ряд вопросов из зала. 8. Текст прозвучавшего на заседании Семинара выступления А.Н. Паршина «Проблема пола у Флоренского и Розанова» (несколько переработанный для публикации) мы приводим ниже:

Первый вопрос возникает, когда берешь в руки эту переписку, а надо ли читать чужие письма? Вроде бы нехорошо. Но с Флоренским и Розановым можно только так — с полным погружением в мир их мыслей и чувств. Меня в переписке особенно задели три проблемы: богослужение, еврейский вопрос и проблема пола. Проблемы связаны все между собой. О богослужении в переписке есть два письма Флоренского (от 1 декабря 1912 г. и 18 января 1913 г.). Для меня было большой поддержкой, что имеющееся в них описание иерархии циклов вполне согласуется с предложенным мною подходом к временной структуре богослужения (о ней я уже делал доклад на этом семинаре). Сейчас выберем последнюю проблему, не только трудную, но и наименее понятую, прикасающуюся к таким глубинам («Связь пола с Богом — большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом, — выступает из того, что все а-сексуалисты обнаруживают себя и а-теистами»:Уединенное).

Степень открытости личного, интимного в переписке предельна. Она дает много для биографического раздолья. Мы же скажем, что выходы обоих корреспондентов за рамки общепринятой «морали» в опытах пола имели и внеличный, философский аспект. Конкретные проявления этих опытов, конечно, были характерны для предреволюционной эпохи. Так, описание обнаженного тела друга Флоренским (письмо от 10 августа 1909 г. С. 30) можно сравнить с таким же переживанием тела другого у Вячеслава Иванова (Дневник 1906 г. Соч. Т. II, С. 753). Это предельный опыт, опыт на краю. Прикоснувшись к такому, что же мы можем вынести общефилософского и общезначимого?

Категория пола — это не только и не столько физиология, это не только и не столько средство продолжения рода (или себя в более близкую нам эпоху), это для Розанова — способ познания Бога. Иначе сказать, пол — это категория онтологическая («Пол космичен», «Пол разлит во всем существе человека», Во дворе язычников, С. 45, 214; «Существует предвечное “отечество”; есть вечное “материнство”», Возрождающийся Египет, С. 22). Итак, он входит в устройство бытия. Как же это можно мыслить? Тут возникает проблема брака.

Для Розанова проблема брака, отношения Церкви к браку проходит через всю жизнь. Возникнув из личной драмы, она действительно переросла в проблему философскую. Его предложения ставить кровати в храмах для новобрачных в первую ночь [1], его восхищение традициями иудаизма в отношении субботней ночи, резкое неприятие монашества — все эти выходы далеко за границы Православия несут в себе обостренное чувство именно бытийственной глубины полового акта, превратившегося в наше время, по слогану молодежной тусовки, в нечто, именуемое «стыковкой».

Для Флоренского «Брак есть не-физиология, а нечто священно-таинственное per se, и дан Богом. <…> Такой Брак в существе своем (онтологически) не расторжим, хотя мыслимо разъединение внешнее (смерть, разъезд и т.д.). Но вне хождения перед Богом всякое сочетание есть извращение естественного чина; онтологически он уже подпорчен в себе, портит вступающих в него» (письмо от 17 декабря 1912 г. С. 94).

И принимая взгляд Церкви на брак и отношения полов внутри него (а других быть и не должно), мы вместе с авторами переписки видим, не можем не видеть, имеющейся здесь проблемы.

Брак освящен, но девство лучше. Страстей надо бежать, но как возможен половой акт без страсти-то? Роды, радость появления на свет долгожданного младенца, а матери его нужно очищаться? И как недостижимая вершина — Богородица, о Которой поется на литургии «без истления Бога Слова рождшую».

Биология наша два могучих инстинкта знает: голод на еду и голод половой. Первый Церковь благославляет («Отче наш» перед каждым вкушением), а второй, ничуть не меньший, — никак! Хотя и первый ограничен временными границами (пост, Причастие). Каков же современный все более и более секулярный взгляд на такие проблемы? Вот два совсем свежих примера.

Вопрос об абортах по медицинским показаниям. Количество генетических дефектов плода, которые можно диагностировать в пренатальном состоянии, в утробе матери, все время растет. Многие приводят к болезням, недоступным современной медицине (самое известное — синдром Дауна). Надо ли прерывать беременность при наличии таких дефектов, надо ли проводить обследования во время беременности, чтобы узнать о них, и, наконец, самое мягкое, надо ли говорить будущей матери о такой возможности. Недавно во время обсуждения этого вопроса на Рождественских чтениях [2] была высказана мысль, что сама природа подсказывает человеку, как вести себя. Часто организм сам избавляется от плода с такими дефектами. Но вот в Требнике есть молитва над женщиной, у которой произошел выкидыш. Он рассматривается как убийство. И молитва эта не архаичный реликт средневековья, а входит в современную церковную практику [3].

Другой пример. Недавняя статья монахини Вассы (Лариной) [4] об отношении Церкви к нечистоте женщины в известные периоды, трактуемой именно как ритуальная нечистота: не разрешается ни причащаться, ни прикладываться к иконам или прикасаться к антидору, ни помогать печь просфоры или раздавать их, ни помогать при уборке храма, ни даже возжигать лампаду или светильник, висящей перед иконой в своей собственной келье (хотя и позволено ходить в церковь и молиться). Она ставит вопросы о смысле отказа от Причастия во время месячных. Что это говорит о женском теле? В чем смысл запрета входить в храм в течение сорока дней после рождения младенца?

Рассматривая весь корпус православной традиции, от Священного писания, отцов Церкви, решений Соборов, монахиня приходит к выводу о «догматической уязвимости подобных представлений о деторождении, браке и нечистоте», более того, что «ритуальная нечистота не имеет обоснования в православной антропологии и сотериологии». И вот уже представления о несостоятельности этих запретов входят в жизнь ряда православных церквей (например, в Антиохийской церкови).

По мнению инокини Вассы, основанием несостоятельности таких запретов служит то, что «православные христиане, мужчины и женщины, были очищены в водах Крещения, погребены и воскресли вместе с Христом, Который стал нашей плотью и нашей человечностью, попрал смертию смерть». Она добавляет, что «Церковь совершала и совершает Свою спасительную миссию при нарушении и даже совершенном оставлении определенных канонических правил — ежедневно и веками» [5]. Перспектива, кажется, понятна.

Но если мы заметим, что рассматриваемая тут ритуальная нечистота связана с кровью, глубоко сакральное значение которой пронизывает все христианство (достаточно вспомнить, что значит пролитие Крови Господней из Святой Чаши), то почувствуем всю значимость проблемы. И оба корреспондента будут тут очень к месту, с их рассуждениями о роли кровавых жертв в религии, с осознанием бытийственного, подлинно онтологического смысла такой жертвы. Эта причастность к сакральному, глубинное переживание сакрального характерна и для Флоренского с его Философией культа [6] и знаменитым письмом от 4 июня 1913 г. («и бысть вечер, и бысть утро»), и для Розанова с его Египтом, Юдаизмом и Двором язычников.

Но вспомним к тому же, что Флоренский профессионально занимался естествознанием (высказывая очень нетривиальные мысли, см., например, схему симметрий тела человека в письме от 10 августа 1909 г. С. 33. Она же подробно разобрана позднее в Столпе). Ряд страниц Розанова проникновенно и глубоко говорит о биологии [7]. Для них эти интересы и занятия были не случайны! Поставим тогда вопрос: есть ли, может ли быть какой-то научный смысл в упомянутых церковных запретах? И тут сразу приходят слова — грехопадение, изгнание из Рая. По представлениям Церкви, грехопадение является причиной тех нестроений в организме человека, о которых мы говорим. Именно после грехопадения Еве было сказано: «умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей» (Быт. 3, 16). Такая причина, конечно, никак не может быть принята в рамках современной научной парадигмы.

И все же здесь есть основания для размышлений. Внимательный взгляд на половую систему животных говорит о ее какой-то несуразности, неэффективности, по сравнению с другими системами организма. Она выглядит какой-то нашлепкой, словно приделанной гораздо позже и впопыхах, чтобы хоть как-то решить нужную задачу продолжения рода. Особенно грубо и примитивно она выглядит у низших животных. Но и у высших, с тяжелейшими родами, с периодической потерей крови, фактически с регулярно образующейся в организме раной. Принятие такого способа родов как результата грехопадения можно сформулировать в чисто научных рамках как резкую дефектность половой системы по сравнению с другими системами организма и поставить вопрос, в результате какой катастрофы или порчи она появилась.

Этот вывод относится, однако, не ко всему миру живых существ. Интересно сравнить, в духе розановских натурфилософских штудий, половые системы растений и животных. У последних они нечисты, некрасивы, спрятаны. У растений они на виду и принадлежат к наиболее эстетичным явлениям природы. Напомним, что по представлениям отцов Церкви именно растения наиболее близки к райскому образу жизни в Эдеме (Саду). Их грехопадение затронуло гораздо меньше [8]. Пытаясь рассуждать таким образом, мы можем прийти к представлениям, которые, хотя и не вписываются в современную науку, но вполне могут быть стимулом ее дальнейшего развития. Во всяком случае, там где нынешняя биология не видит ничего необычного, эти соображения призывают удивиться и задуматься. А что же еще двигает науку, как ни удивление? Как об этом писал розановский любимец Аристотель!

Современные либеральные тенденции обмирщения церковной жизни, отказ от осмысления богатств, накопленных вековым опытом Церкви, более того, пренебрежение этими богатствами, ведут, как указывают многие, к распаду жизни Церкви (вспомним «живоцерковников»). Я думаю, что удивительным образом эти тенденции вполне можно рассматривать к тому же и как препятствие к новому взгляду на чисто научные проблемы.

Простите, что я говорил не так много о самой переписке. Меня не покидает мысль, что, будь Флоренский и Розанов живы в наши дни, они были бы не в претензии, эти вопросы их немедленно заинтересовали бы и они пытались бы разрешить их со всей силой своего таланта и темперамента.

Переписка и многие другие тексты Флоренского и Розанова ведут нас не назад, как может показаться, а вперед.

К содержанию Бюллетеня

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Троицкий В.П. Семинар «Русская философия». Хроника: февраль — апрель 2011 г.

Вы можете скачать Четырнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/