Бюллетень. Номер четырнадцатый. Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Троицкий В.П. Семинар «Русская философия». Хроника: февраль — апрель 2011 г.

Заседание № 76 (14 апреля 2011 г.)

Докладчик: Рустем Ринатович Вахитов (Башкирский ГУ, г. Уфа).

Тема: Онтологический структурализм евразийцев.

Председательствующий: В.П. Троицкий.

Участвовали: Ананьина Т.С., Афанасьев С.В., Баскакова И.Л., Безмолитвенный В.Л., Волкова О.В., Ермишина К.Б., Жаданова В.В., Зайцев О.Ю., Карасев А.А., Козлова О.И., Ливитин Ю.Н., Менькин М.И., Молчанов В.И., Окладной В.А., Ольховская В.И., Половинкин С.М., Просецкий В.Ф., Русова Е.Н., Скурлатов В.И., Чепуренко О.В., Шелякин О.В. Всего: 21 человек.

Тезисы доклада: Философская база евразийства до сих пор изучена слабо. Исследователи, как правило, отождествляют философию евразийства с концепцией Л.П. Карсавина, который примкнул к евразийскому движению в 1925 году. При этом игнорируется то, что Карсавин к тому времени был уже сложившимся философом, имел свою собственную оригинальную философскую систему, которую он лишь косметически приспособил к евразийству, возникшему в 1921 году независимо от Карсавина. Подлинные основоположники евразийства — П.Н. Савицкий и Н.С. Трубецкой — неоднократно в переписке констатировали, что философия Карсавина им глубоко чужда и что его приняли в движение не как «официального философа евразийства», а лишь как «спеца» (то есть узкого специалиста).

Евразийство 1920—1930-х годов имело свой философский базис, отличный от карсавинской пантеистической философии. В конце 1920-х и начале 1930-х годов философское ядро евразийства получило выражение в ряде работ основоположников (прежде всего в работах П.Н. Савицкого, которые он опубликовал под псевдонимом П.В. Логовиков). Однако уже в ранних работах П.Н. Савицкого и Н.С. Трубецкого, начиная с «Европы и человечества» Н.С. Трубецкого, эти идеи латентно присутствовали. Ядро это представляет собой оригинальную, непохожую на западную, хотя и предвосхищающую ее в определенных аспектах, концепцию структурализма. В современной зарубежной литературе по евразийству эта концепция расценивается как «онтологический структурализм», в рамках которого «структура» культуры понимается не как гносеологическая модель, а как сущность, то есть реалистически, а не номиналистически (П. Серио).

Однако, на наш взгляд, прежде всего нужно вести речь о смене евразийцами взгляда на культуру. Те, кто сближает взгляды евразийцев и Н.Я. Данилевского, не обращают внимания на то, что евразийцы, в отличие от создателя теории культурно-исторических типов, отрицали восприятие культуры как живого организма. Более того, Н.С. Трубецкой в «Европе и человечестве» развивает концепцию культуры как системы культурных ценностей, отталкивающуюся от идей французского социолога Г. Тарда, в которой в скрытой форме уже содержится понимание культуры как семиологической системы («языка»). Впоследствии эта концепция полностью перейдет в евразийство. Во второй половине 1920-х годов уже П.Н. Савицкий разрабатывает концепцию описания географического мира, особенности которого, по его утверждению, подталкивают живущие в нем народы к определенной модели государства и экономики (так, «четырехполосная» система российского, евразийского мира подталкивает его народы к политическому объединению). Вместе с тем, в других своих работах П.Н. Савицкий развивает мысль о «периодической системе сущего», об организационных принципах, которые пронизывают природу и культуру и восходят к Божеству. Таким образом, пространство, по Савицкому, является смысловым, символически нагружено и его можно воспринимать как некое «естественное Откровение», в котором зашифровано сообщение о замысле Божьем относительно предназначения данных народов, нуждающееся в дешифровке. При этом особую важность представляет собой корреляция «структуры географического пространства» и «структуры культуры» или, как выражались евразийцы, «увязка» границ географического, языкового, этнографического, экономического и других «миров».

Итак, по Савицкому и Трубецкому, единая организационная идея («эйдос») пронизывает и географическое лоно евразийской цивилизации, и ее культуру. Этот эйдос Евразии выступает по отношению к эмпирической России точно так же, как у Соссюра язык по отношению к речи, и происхождение этого эйдоса — трансцендентное. Таким образом, Россия-Евразия понимается у евразийцев как единое целое, обладающее и географическим, и экономическим, и лингвистическим, и другими аспектами. Содержание явлений российской культуры может меняться, но структуральные черты, то есть структура, модель организации, эйдос ее остается неизменным. Так же как река есть меняющиеся воды и неизменное русло, так и Россия есть меняющееся культурное и природное содержание и неизменная структура. Структура эта, погружаясь в материальную (природную или культурную) реальность, распадается на множество разных, но соотносимых систем (географический мир, экономический мир, языковой союз и т.д.). Ни одна из них не детерминирует другую, все они взаимосвязаны друг с другом и восходят к одному организационному принципу (то, что евразийцы называли «увязкой»). Собственно, само наличие этой структуры и делает науку о России — россиеведение единой наукой, так как в противном случае было бы непонятно, что является ее предметом: Россия как географическая реальность — это одно, как лингвистическая реальность — это другое. Поскольку же и география, и языковая картина, и экономика России организованы в соответствии с одними и теми же принципами, имеют одну и ту же эйдейтическую структуру, можно говорить о едином предмете.

Концепция эта у евразийцев была только намечена, дальнейшее ее развитие, по нашему мнению, возможно при существенном использовании основных категорий философии А.Ф. Лосева — логос, эйдос, символ, миф. Замечательно, что сами евразийцы (В.Н. Ильин, В.Э. Сеземан), стремясь вывести свои выводы на уровень высокого философского обобщения, также пришли к необходимости использования категории «миф» и проявляли в целом интерес к философии А.Ф. Лосева.

Из вопросов и обсуждений: 1. В своем выступлении В.И. Молчанов коснулся парадоксальности самого термина «онтологический структурализм» (принадлежит П. Серио, и он использовал термин в критическом плане) и понимания структур у евразийцев. Если максимально кратко характеризовать различие позиций П. Серио как критика евразийцев, с одной стороны, и Трубецкого и Савицкого, с другой, то оно, сформулировал докладчик, таково: согласно Серио, те или иные структуры привносятся в культуру по мере ее изучения; по Трубецкому же, структура присутствует в культуре изначально, она именно онтологична, а Савицкий доводит это положение до максимума, структура — от Бога. Продолжая вопросы, В.И. Молчанов попросил разъяснить, какова была методология работы евразийцев с ключевой идеей пространства. Ответ: решающим здесь явилось понятие цели, о котором, к примеру, явственно говорится в методологическом введении к работе Р.О. Якобсона о евразийском языковом союзе (1930): прежняя наука была механистична, она искала только причинно-следственные связи, современная же структуральная наука при анализе своего предмета должна отстаивать категорию цели. Таким образом, евразийство сближалось с натурфилософией платоно-аристотелевского типа: когда Савицкий исследует структуры географического пространства, он ищет именно непричинные источники, и описанное им «четырехполосное» устройство России-Евразии провиденциально преследует цель создания империи на данной территории. 2. Можно ли сблизить представление о «месторазвитии» Савицкого и «хронотоп» Бахтина — не являют ли эти концепты одну общую попытку раскрыть единое содержание, спросил В.П.Троицкий. Докладчик согласился, что такое сопоставление и сближение представляется плодотворным, но и требует дальнейших исследований. В этом смысле интересно, что евразийцы с их пространственно-центричной концепцией избегали темпоральности и, скорее всего, отсюда их идейный крен в сторону вечных эйдетических структур. 3. Докладчик и К.Б. Ермишина (в репликах) вместе обсудили некоторые детали полемики внутри евразийцев, в том числе вокруг культурологической теории Трубецкого, и их переход от «лабораторных» академических штудий к конкретной политической деятельности. 4. Прозвучал вопрос Т.С. Ананьиной: для социальных наук, к примеру, актуален ли сейчас структурный конструктивизм? Докладчик считает, что даже если брать в рассмотрение структуры в их неэссенциальном смысле, как у Р. Барта, не говоря уже о структурах онтологических, попытки современных этнографов-структуралистов давать конкретные рекомендации по социальной политике кажутся ему безосновательными. 5. По мнению С.М. Половинкина, на евразийство оказал громадное влияние не столько платонизм, сколько философский персонализм и аритмология, развиваемые в России еще до революции. Скорее всего, отчасти согласился с этим докладчик, евразийцы попытались устроить в своей области некий синтез платонизма и персонализма. 6. Присутствующие на семинаре констатировали характерную укорененность евразийского структурализма в русской религиозно-философской мысли и, вместе с тем, близость его к построениям у некоторых советских философов, например Ю.А. Гастева.

К содержанию Бюллетеня

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Троицкий В.П. Семинар «Русская философия». Хроника: февраль — апрель 2011 г.

Вы можете скачать Четырнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/